Фонд Марка Цукерберга недавно раздал 47 грантов по полтора миллиона долларов на необычные медицинские исследования, которые имеют вероятность провала «выше обычного порога риска». Для участия в таком аттракционе невиданной щедрости должно быть одно обязательное условие: безумные идеи распространяются только на безумные идеи ученых в классическом смысле слова: гомеопаты, лозоходцы и квантовые биорезонансные выпрямители ауры могут проходить мимо. Но и при этом условии, необычных идеи огромное множество.
Зародилась эта идея с появлением на свет дочери Цукенберга: в декабре 2015 года он пообещал отдавать 99% его акций Facebook на нужды медицины, которые на тот момент оценивались в $45 млрд. В ближайшие три года планируется потратить три миллиарда. Чтобы сравнить, стоит отметить, что России на все научные исследования с 2017 по 2020 год потратил в полтора раза меньше: 103 млрд рублей, или $1,77 млрд.
В сентябре 2016 года Цукерберг совместно с тремя главными университетами Калифорнии – Стэнфордом, Беркли и университетом Сан-Франциско – запустил Biohub, исследовательский центр стоимостью $600 млн. А в январе 2017 года, Цукерберг выкупил научный поисковик Meta, в котором искусственный интеллект сам группирует публикации и подсказывает ученым, что им еще прочитать.
В феврале Biohub заявил о 47 грантах, каждый из которых должен быть реализован в течение 5 лет. Из 750 победителей отбирали лучших исходя из довольно интересной логики. Обычно, инвестируя в биотехнологии, венчуры ориентируются на обещание конкретного результата: лекарство от рака, алгоритм компьютерного зрения, имитирующего работу рентгена, дорогой лабораторный метод. Но Цукенберг вместе со своей женой Чан пошли другим путем: инвесторы заявили, что их целью является расстаться со всеми болезнями к 2100 году. При таком раскладе, вкладываться можно в идеи, которые реализуются к 2050 году.
Молодой ученый из Стэнфорда Юре Лесковец предложил при помощи математических формул для вирусов и мемов победить реальные болезнию Он читает курсы в университете про большие данные и руководит командой математиков в соцсети Pinterest, где 100 млн пользователей. Одним из примеров публикаций ученых является исследование, показывающее откуда появляются тролли в комментариях к политическим новостям. Благодаря математическим формулам, предсказывается вероятность троллинга. Какое все это имеет отношение к медицине? Ну, например, тот же метод «мешка слов» позволяет повышать качество психиатрической помощи, если скармливать алгоритму записи разговоров терапевта и пациента. Об этом также есть статья у Лесковца.
Есть и более странные идеи: микроскопы из картона и центрифуги из бумаги – изобретение 36-летнего Ману Пракаша из Стэнфорда, который решил, что копеечные приспособления для диагностики где-нибудь в Африке или Индии, где эпидемии зарождаются и набирают силу, могут принести больше пользы, чем любая техника за те же деньги в Нью-Йорке. Ученый по образованию медик, поэтому вряд ли он бы мог получить грант на подобное изобретение глде бы то ни было еще.
Есть и более опытные специалисты в списке получивших гранты от Цукерберга: 62-летний лауреат Брайан Кобилка, который изучает опиоидные рецепторы и обезболивание или геомикробиолог Джилл Бэнфилд, которая начала заниматься почвенными микробами еще в 1990-е, а сейчас их считают самым многообещающим источником новых антибиотиков, способных победить инфекции, устойчивые ко всем нынешним лекарствам.
Грант Цукерберга практически в два раза превышает размер Нобелевской премии (причем последнюю часто делят на нескольких человек). Справедливо ли, что молодые профессора за одну идею с неясными перспективами получают больше, чем знаменитые ученые за уже состоявшийся переворот в науке? Тут полезно вспомнить, что у этих сумм разная функция. Полтора миллиона на пять лет – это всего $300 тысяч в год: хватит на зарплаты трем-четырем сотрудникам и простую лабораторную технику. Чтобы было за что получать нобелевские медали потом.