Как только к власти где-нибудь приходит народная партия, так дело сразу же кончается прощением долгов и переделом земель, — жаловался в «Истории пелопонесской войны» Фукидид.
Если бы Фукидид воскрес и осмотрел по телевизору результаты воскресного греческого референдума, то он бы мог констатировать, что за 2500 лет программа греческой демократии не изменилась. Все тот же передел земель и прощение долгов, с той только разницей, что долги теперь не платят Евросоюзу, а вместо передела земель правящая партия «СИРИЗА» обещает переделить банки, компании, и вообще богачей.
Всеобщее избирательное право — это очень коварная вещь, если у большинства избирателей в голове каша. Эту тривиальную истину много раз демонстрировали страны третьего мира на выборах всяческих чавесов и альенде. На греческом референдуме ее продемонстрировал не какой-то Иран или отдельно взятый Детройт, а член Евросоюза и историческая родина демократии.
За что проголосовала на референдуме Греция? Она проголосовала за то, чтобы добровольно стать страной третьего мира. Страна третьего мира — по нынешним временам, это даже не уровень экономики. Это прежде всего мироощущение. Мироощущение, что кругом враги, а в несчастьях наших виноват кто угодно, кроме нас самих. Это наивные немцы смотрят в цифры и думают, что греки им должны. А греки-то знают, что все должны им.
61% греческих избирателей проголосовали за то, чтобы сказать «нет» кредиторам. При этом 80% тех же самых избирателей хотят остаться в Евросоюзе.
То есть это означает, что как минимум две трети греков просто не понимают, что одно — исключает другое. (И куда нам после этого пенять нашему российскому люмпену, который считает, что русские и украинцы — один народ, а укров нужно мочить?)
К своему референдуму греки долго шли.
Еще до принятия в Евросоюз Греция была слабая экономика с левацкими настроениями, большим уровнем безработицы и хронической привычкой не платить налоги. Дефицит бюждета финансировался за счет инфляции.
После перехода на евро он перестал финансироваться за счет инфляции и стал финансироваться за счет долга.
Количество греческих чиновников стало стремительно расти. Работу для них высасывали из пальца, а уходили они со службы в час дня.
Греческие железные дороги платили обходчикам по 80 тыс. евро, а машинистам — по 130 тыс. Всего содержание железных дорог обходилось государству около 1 млрд 250 млн. евро в год. Выручка составляла около 250 млн. евро. Еще в 1992-м году министр финансов Греции Стефанос Манос признался, что было бы дешевле перевезти всех пассажиров этих дорог на такси.
Греческие пенсии стали выше немецких, а выходили греки на пенсию раньше. По закону они выходила в 61 год, но представители «опасных» профессий могли уйти еще раньше. В число опасных профессий попали, например, парикмахеры. Всего около 75% греческих пенсий оказались досрочными.
Греческие студенты вынесли на себе всю тяжесть борьбы с режимом «черных полковников» и потому получили право вечной бесплатной учебы хоть до семидесяти лет. Вместе с бесплатной учебой полагалось бесплатное общежитие, бесплатный хавчик и даже бесплатное вино при студенческом обеде.
Греческие университеты, правда, не значились больше в рейтингах мировых ВУЗов, зато, если что-то было не по студентам, они всегда могли забастовать и перекрыть профессорам вход в аудиторию.
Пенсии, умножение бюрократии, студенты — все это было класической схемой, по которой государство покупало голоса избирателей. Вместо экономики в Греции была финансовая пирамида. Ее политики платили своим избирателям деньги, которые те не заработали.
Финансовые пирамиды, в отличие от религиозных и идеологических, рано или поздно рушатся. В 2010-м пирамида рухнула, но так как выход Греции из евро на тот момент угрожал крахом европейским банкам, то Евросоюз принялся спасать — не Грецию, разумеется, а банки. Греческие долги списали и дали взаймы снова, но таким образом, что львиная доля денег сразу пошла кредиторам.
Тут-то и вступила в действие логика больших чисел и всеобщего избирательного права. Каждый отдельный человек способен совершить логичный поступок. Например — отказаться от наркотиков. Но если вы проведете голосование в нарколечебнице среди пациентов, то они никогда не откажутся от наркотиков. Они проголосуют за то, чтобы наркотики выдавали бесплатно.
С того момента, как 25 января этого года за Алексиса Ципраса и его партию СИРИЗА, все уже было ясно. Это был классический случай голосования в нарколечебнице.
СИРИЗА была объединением всех греческих леваков — троцкистов, маоистов, коммунистов, сторонников мультикультурализма, борцов за права геев и защитников природы. СИРИЗА была за все хорошее против всего плохого. Она обещала помощь всем бедным и 75%-ные налоги со всех богатых. Она обещала отказ от уплаты долгов и рост производства, национализацию банков и бесплатную медицину, словом, она обещала избирателям булки на деревьях. За чей счет? За счет фашистов из ЕЦБ, которые должны были дать Греции денег в долг после того, как Греция откажется платить их фашистские и несправедливые долги.
Согласитесь, когда партия с такой программой пришла к власти, все уже было ясно.
Верил ли сам Ципрас в свою программу? Вероятно, верил, точно так же как Ленин верил в построение коммунизма, а вожди восстания «желтых повязок» верили в то, что, когда они придут к власти, небо из синего станет желтым.
Небо, однако, желтым не стало, и стать не могло. За прошедшие несколько лет банки сделали выводы и подложили соломки, и нынешнее банкротство Греции не угрожает никому, кроме самой Греции. Оно отыграно рынком еще в марте.
Соответственно, правительство Ципраса в классической манере популистов от раздачи несбыточных обещаний перешло к поиску несуществующих врагов. Это раньше в России думали, что Россия — это центр мира и духовные скрепы, а кругом враги. И в Венесуэле думали, что Мадуро разговаривает с Чавесом в виде большой белой птицы, а кругом враги. И в ИГИЛе думали, что у них духовность, а кругом враги. А в Греции теперь избиратель твердо знает, — к банкоматам очереди, потому что кругом враги. И кто это там говорит, что Греция чего-то должна? Это ей все должны. По жизни и за Платона с Аристотелем.
Люди, раз поверившие в то, что им все должны, так много инвестируют в эту веру, что никогда от нее не откажутся. Идеологические пирамиды, в отличие от финансовых, способны существовать бесконечно долго, и это, пожалуй, самое главное, что угрожает сейчас Греции.
Будем откровенны — списание долга, возвращение к драхме и слабая валюта — это действительно то, что может помочь греческой экономике. Но — при другом правительстве. Потому что сомнительно, что правительство, экономическая программа которого состоит из двух пунктов а) булки будут висеть на деревьях и б) чтобы их повесить туда, надо разрезать богатым животы и достать оттуда булки, — способно, при этом своем представлении о способах получения булок, воспользоваться какими угодно возможностями. Как там говорил Сикорски Каммереру? «А ты знаешь вообще, что такое инфляция?»
Все сказанное, впрочем, не означает, что у греческой финансовой катастрофы только один автор — греческий избиратель. Ее полноправным соавтором является европейская бюрократия. Это евробюрократия приняла Грецию в ЕС и десять лет закрывала глаза на финансовое вранье. Это евробюрократия в 2010-м году спасала не Грецию, а свои банки.
И да, кстати, продолжая цитаты из античных авторов. «Начав с передела долгов и прощения земель, масса быстро переходит к тирании, едва только найдет себе вожака». Диодор.
Источник