Жительница Кубани рассказала о том, сколько усилий нужно приложить участковой медсестре с 20-летним стажем, чтобы в конце месяца получить зарплату в 16 тысяч рублей.
На равных с санитаркой
Лечить людей — это мое призвание: с детства нравилось играть со склянками, изучать и собирать лечебные травы. Выбрала работу медсестры, потому что в середине 90-х, когда я окончила школу, поступление в медуниверситет мне не светило — у моей семьи просто не было денег на «вступительный взнос». Поэтому пошла в медучилище. Здесь при поступлении тоже пришлось заплатить 600 тысяч рублей. Приличная сумма, учитывая, что булка хлеба в то время стоила 2 тысячи, если не ошибаюсь.
Окончила медучилище в 1997-м, получила диплом медсестры общей практики, который давал право работать как в поликлинике, так и в любом отделении стационара. Я хотела работать в больнице, но свободных вакансий на тот момент не было, и руководство ЦРБ предложило мне место медсестры в поликлинике.
И тогда, и сейчас средний медперсонал — самый востребованный в муниципальном и государственном здравоохранении. Но в 90-е и начале 2000-х медсестер катастрофически не хватало, в первую очередь — в поликлиниках. Потому что в стационаре ты отработал свою смену и пошел домой. А в поликлинике твоя работа уходит вместе с тобой.
Первые годы я работала с узкими специалистами, в лаборатории, в прививочном и процедурном кабинетах, всячески избегая места участковой медсестры. Потому что тогда ее зарплата практически равнялась зарплате санитарки. Первая в начале 2000-х получала 800-850 рублей в месяц, вторая – примерно на сто рублей меньше. При этом требования, предъявляемые к обеим, несопоставимы. Младший медперсонал, по большому счету, должен всего лишь держать помещения в чистоте, средний — работать на приеме с участковым врачом, заполнять кипу бумаг, посещать пациентов на дому и т.д.
А в 2006 году, после того, как Путин своим указом постановил доплачивать за работу участковых медсестер и участковых терапевтов и педиатров соответственно 5 и 10 тысяч рублей (их впоследствии стали называть «президентскими»), я перешла на работу к участковому педиатру. За вычетом подоходного налога моя зарплата достигла 7-8 тысяч рублей.
С 1 января 2012-го тогдашний губернатор Кубани Ткачев «подкинул» работникам социальной сферы еще немного денег, участковым медсестрам — 3 тысячи рублей.
Правда, мало где сообщалось, что у нас при этом отобрали практически все местные выплаты, так что мы не очень выиграли от «губернаторских».
Мы — не обслуга
Я веду детей от 0 и почти до 18 лет. По стандартам, норма педиатрического участка – 800 детей, на моем – около 900. Мы с врачом работаем посменно – с восьми утра или с часу дня. Мой рабочий день составляет 7 часов 42 минуты, из них полчаса – обеденное время. Правда, мне ни разу не удавалось пообедать за все годы практики, так как это физически невозможно – пациентов слишком много. К тому же по санитарным нормам в кабинете нельзя есть или пить чай-кофе, допускается только вода в бутылках. Столовой или комнаты приема пищи у нас нет, так что обеденный перерыв для медсестры – чистая формальность.
Прием длится 4 часа. Я должна прийти на работу на 15 минут раньше, чтобы подготовить кабинет: проветрить, протереть поверхности дезсредством, включить кварцевую лампу, обработать пеленальный столик. Затем иду в регистратуру за первой партией отложенных карточек пациентов и результатами анализов, которые приходят из Краснодара.
Еще несколько лет назад в течение одного приема мы оказывали медпомощь примерно 25 маленьким пациентам. Сейчас не бывает, чтобы за прием мы приняли меньше 30 человек. Летом доходит до 70 пациентов за четыре часа. При этом минздрав утвердил типовые отраслевые нормы времени на первичный прием ребенка — 15 минут. Если придерживаться этих рекомендаций, за один прием мы можем принять 16 пациентов, 20 – если сократим время до 10 минут. Но что тогда делать с очередью в коридоре? Тут и пяти минут с одним пациентом не проведешь, чтобы в дверь кабинета не начали ломиться мамаши с воплями: «Доктор, почему так долго?»
Рождаемость растет, педиатров и медсестер не хватает, а наше ведомство, вместо того чтобы проталкивать законопроекты о повышении зарплат медработникам, которое привлекло бы здравоохранение кадры, решает, сколько минут тратить на прием пациента.
Медсестра «сортирует» очередь, как на войне: тяжелобольных — вперед. Я утрирую, конечно — тяжелобольных детей сразу госпитализируют. К нам, в основном, приходят на прививку, с простудами, коликами, за справками в различные учреждения и т.п. Тем не менее, я должна поделить больных на группы и вызывать их согласно стандартам. Вне очереди должны идти дети с температурой, записавшиеся на прививку в рамках нацкалендаря, а также дети-инвалиды.
Но что делать, если половина детей с температурой, а вторая половина пришла на прививку? Не вызовешь ребенка с температурой – его состояние может ухудшиться, не примешь первым малыша, которому нужно сделать прививку, — он может заразиться от того, что с температурой, и тогда от прививки никакого толку.
Перед началом эпидсезона по гриппу в конце прошлого года мы сделали как никогда много прививок, но детей с ОРВИ хватает. Иногда температурящих так много, что стоишь в коридоре, как дурак, и не знаешь, кого же первым звать. В итоге вызываю сначала тех, у кого термометр (я раздаю их в начале приема) показывает 39 градусов.
На это обижаются мамы, у чьих детей температура на полградуса ниже, а также родители, приведшие детей на контрольный осмотр после болезни, справедливо упрекающие нас в том, что их ребенок может снова заболеть, пока дождется своей очереди. Чтобы утихомирить родителей, приходится разговаривать с ними, как с детьми: ласково, по-щенячьи заглядывая в глаза. Иначе они тут же звонят на горячую линию в краевой минздрав, что добавляет нам головной боли.
Но порой их хамство переходит все границы, и тогда на угрозы позвонить «куда надо» мы предлагаем обращаться сразу к Путину.
Может, тогда что-то изменится и в поликлинику пришлют дополнительный медперсонал. Но это из области фантастики.
Мы обязаны принять всю очередь, «хвост» нельзя оставлять. Примерно за час до окончания смены регистратор старается к нам больше никого не направлять, только если случай экстренный, температура, например. Но некоторые пациенты умудряются приходить за пять минут до конца приема и требовать, чтобы их приняли. Им показываешь на оставшуюся очередь человек из пяти — не действует: «Вы обязаны, у меня больной ребенок!» То есть они сделали все свои дела, а визит к врачу оставили на потом, но мы принять их обязаны. А то, что мои дети в садике и остается 15 минут до его закрытия, их не волнует.
Вообще наглых родителей много. Они считают, что мы им должны. Приходится объяснять, что мы — не их обслуга, а такие же люди, как все, и после работы хотим пойти домой к семье, а не задерживаться из-за того, что кто-то проспал время приема.
Спать ложусь далеко за полночь
Обязанностей у участковой медсестры — навалом. Отработав смену в поликлинике, оставшиеся 3 часа 12 минут я должна провести на участке. По стандартам, в день нужно посещать не менее пяти пациентов. Но как это сделать за три часа, если они живут в разных концах города? Пока до одного доедешь на маршрутке (машину дают только врачу, а проезд в общественном транспорте мы оплачиваем из своих средств), полчаса пройдет, а его же нужно осмотреть, с мамой пообщаться, выполнить лечебные процедуры, назначенные педиатром. Понятно, что в отведенное на посещение участка время никто не укладывается.
Больше всего времени отнимает патронаж — посещение новорожденных на дому. Пока ребенку не исполнился месяц, я должна посещать его каждую неделю. Затем еще пять месяцев — раз в две недели. Иногда в месяц на моем участке рождается 10-12 детей. Они прибавляются к тем, что уже есть, и тогда я чуть ли не до ночи бегаю по участку. За годы такой беготни заработала варикоз.
Дети после прививок — еще одна многочисленная категория моих подопечных. Часть прививок из национального календаря делается многократно в определенные месяцы жизни. Реакция на них случается где-то на вторые сутки, где-то с пятого по седьмой день, иногда на десятый день. И я должна обойти всех детей, чтобы ее проверить.
В мои обязанности также входит регулярное посещение социально неблагополучных семей на участке. Делать это нужно не реже раза в неделю, а на каникулах — ежедневно. Я прихожу в такие семьи, заглядываю в их холодильник, проверяю, есть ли еда у детей, не замерзли ли они, живы ли вообще. Неприятная процедура, признаться. При этом мне за нее ни копейки не доплачивают. А у меня на участке три такие семьи.
Во время работы на участке я должна вести записи в карточке ребенка, но на это у меня просто нет времени. Приходится выполнять эту работу дома, после того как накормлю семью, сделаю кое-какую работу по дому, проверю домашнее задание у старшего ребенка, уложу младших. Спать ложусь далеко за полночь. Ведь карточки с участка – это ерунда, нужно еще внести записи в карточки тех детей, что были на приеме.
А еще есть с десяток журналов, которые я обязана вести. Например, журнал ежемесячного планирования прививок, ежегодного планирования прививок, журнал профилактической работы. Последний — вообще атавизм какой-то. Зачем он нужен? Ты эту работу и так устно проводишь всякий раз, как общаешься с родителями. Темы одни и те же: преимущество грудного вскармливания, профилактика гриппа и ОРВИ, кишечных заболеваний, значение профпрививок, массажа, гимнастики.
Паспорт педиатрического участка тоже раздражает: зачем в нем таблица наблюдения детей до года? Мы и так записываем все их данные в карточку. Или требуют дублировать в журнал сведения о том, какого числа и к какому узкому специалисту ребенок приходил на прием, какой диагноз поставил доктор. Эти данные имеются в карточке и диспансерном листе, вносятся в компьютер.
Большая морока с оформлением документации на новорожденного. Карточку на ребенка должна завести поликлиника, но из-за ограниченности бюджета руководство просит, чтобы родители покупали их за свой счет. В результате все карточки разномастные — у кого тетради, у кого блокноты, все разного размера и толщины. Как-то одна мамаша раздобыла карточку с несколькими нужными нам графами и таблицами. Так мы ее отксерили и теперь, когда копии заканчиваются, просим друзей, знакомых и покладистых родительниц сделать еще. Наш копировальный аппарат в поликлинике вечно сломан или простаивает за отсутствием краски. Мы вклеиваем эти листы в тетради, и уже дышать легче.
Карточку завожу, оформляю, расчерчиваю и заполняю в ней все графы. Затем я вписываю ее во все журналы: в паспорт участка, содержащий около 15 таблиц, которые также нужно заполнить; в перепись участка, в журнал поуличной переписи, в перепись населения по годам… Кроме того, мне нужно завести на ребенка 63-ю форму — это прививочная карта. На все это уходит около 40 минут. И это только один ребенок.
Вообще, всю бумажную работу мы должны делать во время приема, но это нереально. Как-то мой педиатр, еще в самом начале своей карьеры, попробовала делать все «как надо» по предписаниям минздрава, но родители быстро ее от этого отучили: кто согласится ждать 15-20 минут, пока оформляют чужого ребенка? Казалось бы, компьютеризация должна была облегчить нам работу, но она ее, наоборот, прибавила: теперь мы ведем отчетность и в электронном, и в бумажном виде.
Стандартная зарплата
Зарплата участковой медсестры от количества пациентов не зависит: придут на прием 10 человек или 50 — бухгалтеру без разницы. Существуют определенные нормативы, выполнив которые на сто процентов я получу свои 16 тысяч рублей «чистыми», из которых около 7 тысяч — «президентские» и «губернаторские» (за вычетом налога). Например, если я выполню план диспансеризации на 100%, мне начислят 900 рублей, меньше хотя бы на процент — 0 рублей. Сделаю профилактические прививки на 98-100% от плана — получу еще 900 рублей, меньше 98% — 0 рублей. Обойду менее 5 детей за день – отнимут 1000 рублей, будет дисциплинарное взыскание — опять-таки доплаты не видать.
При этом мой оклад — медсестры с 20-летним стажем — составляет менее 6 тысяч рублей. Это около 100 долларов по нынешнему курсу. Унизительно!
Нечему удивляться, что медперсонал бежит из поликлиники в частные медцентры — их в городе немало. При этом их открывают врачи, которые раньше в ЦРБ работали, медсестер с собой зовут. Зарплата там на треть больше, а работы — в разы меньше.
Я на днях тоже получила предложение перейти на работу в частную клинику, и склоняюсь к тому, чтобы его принять.