18 марта в России состоятся выборы президента, и на них победит Владимир Путин. Действующий президент, как всегда, отказался участвовать в предвыборных дебатах, однако активно ведет кампанию с помощью, например, наружной рекламы. Спонсорами Путина на этот раз выступили не физические лица и компании, как это бывало раньше, а «Единая Россия» и 22 некоммерческих фонда, связанных с партией.
Мы публикуем расследование Романа Шлейнова, регионального редактора Центра по исследованию коррупции и организованной преступности (OCCRP), о том, что общего у спонсоров кампании Путина с губернатором Московской области Андреем Воробьевым, знакомым президента Геннадием Тимченко, а также родственниками федеральных чиновников и политиков.
Предвыборный баннер в поддержку Владимира Путина в Казани, 23 января 2018 года
14 декабря 2017 года Владимир Путин во время своей ежегодной пресс-конференции заявил, что собирается идти на свои четвертые президентские выборы самовыдвиженцем — то есть самостоятельным непартийным кандидатом. «Я, конечно, очень рассчитываю на поддержку тех политических сил, которые разделяют мой взгляд на развитие страны и доверяют мне, и вообще рассчитываю на широкую поддержку граждан», — сообщил президент России.
На деле широкую поддержку, во всяком случае финансовую, кампании Путина оказывают структуры, близкие к одной политической силе. Если на прошлых выборах Путина спонсировали различные коммерческие организации и физические лица, то в 2018 году все иначе. Все 400 миллионов рублей на кампанию действующего президента (это максимально возможная по закону сумма, которую может потратить кандидат) выделила «Единая Россия» и 22 фонда, связанных с партией. Многие из них зарегистрированы по адресам отделений партии в регионах; все до 2015-го назывались фондами поддержки «Единой России», а сейчас называются фондами поддержки регионального сотрудничества и развития.
Российское законодательство определяет фонд как некоммерческую организацию, созданную в социальных, благотворительных, культурных, образовательных или других общественно полезных целях. Любой фонд должен публиковать свою отчетность. Однако деятельность фондов, спонсирующих кампанию Путина, непрозрачна, а их источники финансирования тщательно скрыты. «Медузе» не удалось обнаружить сайтов с опубликованной отчетностью ни у одного из фондов, финансирующих президента.
Секрет будущих поколений
Информация, которую удалось найти, указывает, что как минимум в некоторых случаях деньги и ресурсы фондам поддержки регионального сотрудничества и развития предоставляло государство и госкомпании. Так, Ханты-Мансийский фонд поддержки, который выделил на избирательную кампанию Путина 12 миллионов рублей, в 2015 году получал деньги от Югорской территориальной энергетической компании (и использовал эти средства на помощь детям). Самарский фонд, выделивший на кампанию Путина 15 миллионов рублей, расположен по тому же адресу, что городской квалификационный центр ЖКХ вместе с отделением «Единой России». Похожим образом господдержку получали и другие аналогичные региональные фонды, в том числе те, которые выборы Путина не финансировали. Например, в 2015-м госкомпания «Омскэнерго» помогала омскому фонду. А в 2016-м администрация Воронежа на пять лет бесплатно предоставила муниципальное помещение площадью 121 квадратный метр воронежскому фонду.
Финансовую отчетность фондов, пожертвовавших деньги на президентское выдвижение, можно обнаружить в базе данных СПАРК. Судя по ней, некоторые региональные фонды в последний год серьезно разбогатели. Так, за весь 2016-й Калужский фонд поддержки регионального сотрудничества получил от спонсоров чуть больше 500 тысяч рублей — а в 2018-м отдал на кампанию Путина 15 миллионов рублей. Сборы аналогичного фонда в Волгограде за 2016-й составили около пяти миллионов рублей; Путин получил от организации 10 миллионов. Псковский фонд сотрудничества за тот же 2016-й собрал меньше миллиона, а на президентскую гонку выделил три миллиона рублей.
Самыми таинственными оказались самые скромные доноры — Фонд народных проектов и Фонд поддержки будущих поколений, зарегистрированные по московскому адресу Банный переулок, 3, где находится центральный исполнительный комитет «Единой России». В 2016 году им на двоих спонсоры выделили более одного миллиарда рублей — однако на кампанию Путина они перечислили всего по два миллиона.
Как именно эти организации поддерживают будущие поколения и народные проекты, неясно; известно только, что они участвовали в избирательных кампаниях депутатов и губернаторов от «Единой России» в регионах, например в Челябинске и Рязани. Ни у того, ни у другого фонда нет собственного сайта. Их учредители — Ольга Шабалина и Юрий Пузыня — заявили «Медузе», что не связаны с деятельностью фондов более двух лет, отказавшись отвечать на дальнейшие вопросы; Шабалина, в частности, сообщила, что «на «Единую Россию» не работает с 2015 года и все дела передала», после чего попросила «прекратить разговор». Президент Фонда народных проектов Ольга Томенко попросила корреспондента перезвонить, после чего перестала брать трубку. Представитель «Единой России» также сообщил «Медузе», что в партии об этих организациях ничего не знают.
«Головной» фонд дляспонсоров кампании Путина — Национальный фонд поддержки регионального сотрудничества и развития (НФПР, бывший Фонд поддержки «Единой России») — тоже зарегистрирован по адресу партии в Банном переулке, и к журналистам там тоже относятся без энтузиазма.
«Сайта нет, вся отчетность — в Минюсте и налоговой, — отрезала по телефону секретарь в ответ на вопросы «Медузы». — Мы не публичная компания… Давайте закончим эти разговоры. И вообще, ваши звонки уже немножечко утомили».
Сочувствующие «Единой России»
«Кто первый встал, того и тапки. Никакого указания по этому поводу не было. Инициатива [выделить деньги на предвыборную кампанию] шла от самих фондов, — уверяет президент НФПР Олег Полозов, который в итоге согласился встретиться с «Медузой». — Собрались, все обсудили и за несколько дней внесли средства на предвыборный спецсчет [кандидата в президенты Путина] в Сбербанке».
Другойсобеседник «Медузы», работавший на «Единую Россию», впрочем, поясняет, что неформально идею все же обсудили «наверху» — и возражений не последовало; источник РБК, близкий к администрации президента, рассказывал изданию, что подобная схема «позволяет минимизировать юридические и политические риски».
Московский кабинет Полозова расположен все в том же центральном исполкоме «Единой России»; в приемной на стене — портреты Владимира Путина и Дмитрия Медведева. До 2015 года НФПР назывался Фондом поддержки «Единой России», а создан он был в начале 2000-х для финансирования формировавшейся тогда партии власти. Именно НФПР — своего рода «головная» организация для тех, кто выделил деньги на кампанию Путина: он является учредителем всех одноименных региональных фондов, которые в ней поучаствовали.
Сам Полозов, который не состоит в «Единой России», но «сочувствует ее проектам», уверяет, что «партия не влияет на фонды». «Ее даже никогда не было в числе учредителей, — рассказывает он. — А после 2014 года по закону фонды не могут собирать для партии деньги. Но могут поддерживать социальные партийные проекты — озеленение, спортивные мероприятия и так далее».
Если с «Единой Россией» НФПР и его региональные структуры связаны общим прошлым и зачастую общими адресами, то номер телефона, указанный при регистрации фонда, объединяет его с другими любопытными компаниями и людьми. Этот номер продолжает использоваться и сейчас: в январе 2018 года его в своих регистрационных данных указывал тот же Фонд поддержки будущих поколений, выделивший на кампанию Путина два миллиона рублей.
Предвыборный штаб Владимира Путина в Екатеринбурге, 1 марта 2018 года
Брат губернатора и его рыба
В начале 2000-х тот же номер телефона принадлежал Русской рыбной компании. Создал ее Андрей Воробьев, нынешний губернатор Московской области и давний знакомый одного из основателей «Единой России» Сергея Шойгу (отец Воробьева, сенатор Юрий Воробьев, много лет работал первым замом Шойгу в Министерстве по чрезвычайным ситуациям России).
В 2000 году Андрей Воробьев ушел из бизнеса в политику — сначала стал помощником Шойгу (тот тогда был вице-премьером), а затем пять лет возглавлял Фонд поддержки «Единой России» (ныне НФПР). Именно этим обстоятельством собеседник «Медузы», работавший на «Единую Россию», объясняет общие номера телефонов у НПФР и Русской рыбной компании (тот же номер телефона был указан в данных рыбной ассоциации, которую Русская рыбная компания создала в 2006 году).
«Если это не номер массовой регистрации, который называют десятки фирм, не телефон офисного центра, населенного разными компаниями, и не номер юридической, бухгалтерской или управляющей конторы, единый телефон может означать, что один и тот же человек занимается руководством, финансами или юридическими вопросами этих организаций», — возражает юрист с опытом управления компаниями и фондами, согласившийся поговорить с «Медузой» на условиях анонимности. «Это может быть одним из признаков того, что организации связаны между собой», — полагает бывший советник юридического департамента Министерства РФ по налогам и сборам, партнер Paragon Advice Group Александр Захаров.
В самой Русской рыбной компании заявили, что ничего не знают об общем телефоне с НФПР, — и добавили, что «не оказывали и не оказывают финансовой, правовой и технической поддержки каким-либо фондам или общественным организациям, связанным с политической деятельностью».
После того как Андрей Воробьев ушел на госслужбу, он передал компанию своему брату Максиму. Бизнес Русской рыбной компании развивался параллельно политической карьере Андрея Воробьева: вскоре она вошла в холдинг «Русская аквакультура», который стал одним из лидеров по поставкам рыбы на российский рынок. В 2011 году у компании Максима Воробьева появился новый инвестор — миллиардер и старый приятель президента Геннадий Тимченко; впрочем, через три года он продал свою долю зятю, а в 2016-м уже зять вышел из бизнеса. Тогда же «Русская аквакультура» продала «Русскую рыбную компанию» новым владельцам.
Губернатор Московской области Андрей Воробьев и «Русская аквакультура» не ответили на вопросы о связях между Русской рыбной компанией и партийными фондами.
Жена министра и ее лаборатория
Номер телефона объединяет НФПР не только с Русской рыбной компанией. Он же был указан в телефонных справочниках как номер фирмы «Арлея палатиум», 60% которой до 2005 года принадлежали НФПР. Она также связана с бизнесами братьев Воробьевых и Геннадия Тимченко — и не только с ними.
Поначалу «Арлея палатиум» была зарегистрирована в том же здании «Единой России» в Банном переулке — а после 2005 года владели ей те же кипрские компании, что и рыбным бизнесом братьев Воробьевых.
Интересы «Арлеи палатиум» обширны: по документам она занимается как физкультурно-оздоровительной деятельностью, так и арендой и управлением недвижимостью. За время своего существования компания получала знаки внимания от государства и конкретно от ведомства Сергея Шойгу. Так, в 2004 году министерство по чрезвычайным ситуациям, которое тогда возглавлял Шойгу, предложило правительству Москвы привлечь «Арлею палатиум» в качестве инвестора для строительства многофункционального комплекса неподалеку от ближней дачи Сталина в Матвеевском лесу. Предназначался комплекс, как говорилось, для реабилитации пожарных и спасателей — в связи с чем в 2007-м мэрия освободила «Арлею палатиум» от расходов на развитие городских систем инженерного обеспечения (например, тепло- и водоснабжения).
Когда комплекс был построен, «Арлея палатиум» переехала на его территорию на Давыдковской улице. По тому же адресу — и даже, судя по документам, в одном помещении с ней — разместилась лаборатория диагностики Dr. Wang, соучредителями которой являются Ирина Шойгу, жена министра обороны, и Екатерина Жукова, жена первого вице-спикера Госдумы Александра Жукова.
Администрация компании «Рекапмед», которой принадлежит Dr. Wang, сообщила «Медузе», что компания создавалась для изучения технологий восточной медицины и никак не взаимодействует с другими организациями, зарегистрированными на той же территории. По словам представителей «Рекапмеда», Шойгу и Жукова входили в состав учредителей «временно» до 2015 года. При этом, согласно выписке из ЕГРЮЛ, в феврале 2018-го Шойгу и Жукова все еще числятся учредителями Dr. Wang. Представитель Жукова сообщил, что его жена не имеет отношения к лаборатории; Сергей Шойгу ситуацию комментировать не захотел.
«Арлея палатиум» для связи указывала не только телефон НФПР, но и другой мобильный номер. Этот телефон фигурирует в документах еще одной компании (и только ее) — принадлежавшей тому же Геннадию Тимченко «Кордекс». До Тимченко «Кордексом» владели компании «Росинвест» и «Эльбрус», принимавшие участие вфинансировании строительства так называемого дворца Путина в Геленджике. После того как Геннадий Тимченко подпал под санкции, он передал «Кордекс» своей дочери.
«Кордексу» принадлежит 12,5% «СОГАЗа» — главного страховщика «Газпрома» (в 2013 году стоимость этой доли оценивалась примерно в шесть миллиардов рублей). При этом финансовый отчет «Арлеи палатиум» за 2016 год утверждали в «Газпромбанке» (там не ответили на вопросы «Медузы» о связях с «Арлеей палатиум»).
Мать губернатора и Ночная хоккейная лига
Национальный фонд поддержки регионального сотрудничества и развития, будучи фондом поддержки «Единой России», регулярно создавал организации, у которых тоже оказывается много общего с родственниками и партнерами высокопоставленных чиновников. Так, фонд был учредителем общественной организации «Культура и право» (она же вместе с НФПР учреждала «Арлею палатиум»). В ее регистрационных данных указан все тот же номер телефона — и адрес, который совпадает с адресом регистрации группы девелоперских компаний «Гранд лэнд», занимающейся бизнесом в Подмосковье. Принадлежит «Гранд лэнд» Людмиле Воробьевой — матери губернатора Московской области и его брата-бизнесмена; среди партнеров девелоперской группы были жена и дочь Сергея Шойгу, а также сын спикера Совета Федерации Валентины Матвиенко Сергей. Помощник руководителя «Гранд лэнд» сообщил «Медузе», что ни компания, ни Максим и Людмила Воробьевы никак не связаны с фондами, спонсирующими избирательную гонку Владимира Путина.
Другая фирма, которой владел фонд, называлась «Арлея» (не путать с «Арлея палатиум»). В ее регистрационных данных — все тот же номер телефона, а гендиректором компании, судя по отчетности, работал Гурам Аджоев, один из учредителей Ночной хоккейной лиги», в рамках которой Максим Воробьев и Геннадий Тимченко играли в хоккей вместе с Владимиром Путиным и людьми из его окружения. В интервью Аджоев, бывший футболист и бывший спортивный директор «Динамо», упоминал, что знаком с тем же Сергеем Шойгу, а также с братьями Аркадием и Борисом Ротенбергами, которые были спонсорами «Динамо». В телефонном разговоре с «Медузой» Аджоев не захотел вспоминать, чем занималась «Арлея» и поддерживала ли она партийный фонд.
В 2004 году НФПР также учредил — указав все тот же номер телефона — Национальную инновационную компанию (НИК), чтобы инвестировать в разнообразные бизнесы. Соучредителем ее управляющей компании «НИК развитие» был Игорь Васильев, который в начале 2000-х руководил инвестиционным блоком центрального исполкома «Единой России». В 1980-х Васильев служил в КГБ и работал в одном управлении с будущим президентом Владимиром Путиным; в 2004-м в интервью он рассказывал, что их знакомство «не одностороннее».
С сентября 2017 года Игорь Васильев работает губернатором Кировской области; предыдущего главу региона, Никиту Белых, недавно приговорили к восьми годам тюрьмы за получение взятки в особо крупном размере. «НИК развитие» сейчас почти полностью владеет российским «Тройка-Д банком». Этот банк объединяется с «Алма банком», а председателем совета директоров «Тройка-Д банка» и почетным президентом «Алма групп» является казахстанский бизнесмен Жомарт Ертаев. До 2016 года он управлял активами Дариги Назарбаевой, старшей дочери президента Казахстана Нурсултана Назарбаева; в частности — крупнейшим казахским оператором кабельного телевидения. Васильев и Ертаев не ответили на вопросы «Медузы»; проигнорировали их и в «НИК развитие».
Президент НФПР Олег Полозов отрицает, что организация каким-либо образом связана с бизнесами чиновников и их родственников. «Фонд давно не владеет какими-либо коммерческими компаниями», — указывает он.
Желающие внести средства
То, что фонды, спонсирующие президентскую кампанию Владимира Путина, категорически непубличны, по мнению президента НФПР Полозова, вполне нормально. «Во многих традициях не принято кричать на каждом углу о том, что делаешь доброе дело, — размышляет он. — Кроме того, есть разные организационные культуры. В одной для привлечения спонсоров нужен пиар и публичность. В другой — круг спонсоров сформировался и уже не нужно себя афишировать. Если цели и задачи фонда реализуются, зачем нужен сайт?»
По его словам, тот факт, что отдельные фонды тратят на кампанию Путина больше, чем заработали за весь 2016 год, может объясняться «адресными пожертвованиями» их постоянных спонсоров, которых проинформировали, что деньги нужны именно на президентскую гонку. Полозов также уверяет, что по крайней мере с 2013-го НФПР никак не контактировал со структурами Воробьевых и Тимченко, не получал и не получает от них никакой поддержки. Версию о том, что фонды сделали спонсорами, чтобы скрыть реальных доноров, он называет фантастикой.
Другие собеседники «Медузы» рассуждают иначе. Бывший сотрудник администрации президента рассказывает, что братья Воробьевы, Сергей Шойгу и Геннадий Тимченко — это сплоченная группа, которая пользуется доверием президента, и кампания по сбору средств на выборы может быть обязана им если не деньгами, то по крайней мере происхождением инфраструктуры.
Схема с финансированием кампании через фонды, полагают собеседники «Медузы», могла быть создана по нескольким причинам. С одной стороны — чтобы «не портить общую картину отдельными фирмами и людьми», у которых могли обнаружиться связи с иностранным капиталом или другие факторы, требующие возвращения пожертвований. С другой, дело может быть и в международной обстановке. «Одних может беспокоить риск внезапно пополнить санкционные списки из-за поддержки Путина, — предполагает координатор движения в защиту прав избирателей «Голос» Станислав Андрейчук. — Другие, возможно, уже под санкциями, и их компании и имена не хотят публично называть среди доноров президентской кампании».
Так или иначе, признает Андрейчук, новая непрозрачная система создает «головную боль». «Раньше мы могли видеть хотя бы юридические и физические лица, которые официально напрямую вносят деньги на избирательную кампанию, — поясняет он. — Теперь мы не знаем, кто стоит даже за этими формальными деньгами».
Впрочем, Олег Полозов утверждает, что НФПР тщательно следит за чистотой спонсорских взносов на предвыборную кампанию, все жертвователи известны министерству юстиции и проверены им, да и вообще — все подозрения беспочвенны. «Если бы кто-то хотел спрятаться, он спрятался бы и так, — говорит президент НФПР. — Благодаря фондам скорее были устранены некорректные ситуации, когда люди начинали гадать, почему от одного пожертвование приняли, а от другого — нет. Очень много желающих внести средства на президентскую избирательную кампанию, не хотелось никого выделять, и фонды решили эту проблему».
Имена этих многочисленных желающих Полозов не раскрывает.