Каждый, кто читал бессмертный роман Р.Л.Стивенсона «Остров сокровищ», наверное, испытывал недоумение по поводу слов пиратской песни, которая проходит через весь роман. Что такое «сундук мертвеца» и причем здесь пятнадцать человек?
Полностью песня состояла из семи куплетов, имела несколько вариантов. Называлась она «Страсти Билли Бонса». Было несколько версий относительно происхождения этой песни.
В 17-18 веках парусные суда строились с высокой кормовой надстройкой, в которой устраивались жилые помещения для капитана и команды. Матросы на своем жаргоне называли эту надстройку гробом — «сундуком мертвеца» (dead man(s chest) — она и в самом деле несколько напоминает гроб. В условиях жесточайшей дисциплины, доходившей до тирании, мятежи матросов были не редкостью. Матросы выбрасывали за борт капитана и ненавистных офицеров и становились пиратами. О таком бунте и говорится в пиратской песне.
Кстати, в английской морской терминологии немало таких метких словечек и обозначений. Так, например, в старом парусном флоте для обтяжки такелажа применялись блоки без шкива, так называемые юферсы, изготовлявшиеся из твердых пород дерева. По внешнему виду они напоминали человеческий череп (три сквозных отверстия). Их называли dead man(s eyes — «глаза мертвеца». Свободно висящие на судне концы и сейчас называются dead mеn — «мертвецы».
Но что за «пятнадцать человек», и соответсвует ли приведенная версия истине? Для этого обратимся к тексту песни, которая приведена в статье Льва Вяткина (перевод Николая Позднякова).
1. Fifteen men on a dead man’s chest
Yo ho ho and a bottle of rum
Drink and the devil had done for the rest
Yo ho ho and a bottle of rum.
The mate was fixed by the bosun’s pike
The bosun brained with a marlinspike
And cookey’s throat was marked belike
It had been gripped by fingers ten;
And there they lay, all good dead men
Like break o’day in a boozing ken
Yo ho ho and a bottle of rum.
2. Fifteen men of the whole ship’s list
Yo ho ho and a bottle of rum!
Dead and be damned and the rest gone whist!
Yo ho ho and a bottle of rum!
The skipper lay with his nob in gore
Where the scullion’s axe his cheek had shore
And the scullion he was stabbed times four
And there they lay, and the soggy skies
Dripped down in up-staring eyes
In murk sunset and foul sunrise
Yo ho ho and a bottle of rum.
3. Fifteen men of ’em stiff and stark
Yo ho ho and a bottle of rum!
Ten of the crew had the murder mark!
Yo ho ho and a bottle of rum!
Twas a cutlass swipe or an ounce of lead
Or a yawing hole in a battered head
And the scuppers’ glut with a rotting red
And there they lay, aye, damn my eyes
Looking up at paradise
All souls bound just contrawise
Yo ho ho and a bottle of rum.
4. Fifteen men of ’em good and true
Yo ho ho and a bottle of rum!
Ev’ry man jack could ha’ sailed with Old Pew,
Yo ho ho and a bottle of rum!
There was chest on chest of Spanish gold
With a ton of plate in the middle hold
And the cabins riot of stuff untold,
And they lay there that took the plum
With sightless glare and their lips struck dumb
While we shared all by the rule of thumb,
Yo ho ho and a bottle of rum!
5. More was seen through a sternlight screen
Yo ho ho and a bottle of rum
Chartings undoubt where a woman had been
Yo ho ho and a bottle of rum.
‘Twas a flimsy shift on a bunker cot
With a dirk slit sheer through the bosom spot
And the lace stiff dry in a purplish blot
Oh was she wench or some shudderin’ maid
That dared the knife and took the blade
By God! she had stuff for a plucky jade
Yo ho ho and a bottle of rum.
6. Fifteen men on a dead man’s chest
Yo ho ho and a bottle of rum
Drink and the devil had done for the rest
Yo ho ho and a bottle of rum.
We wrapped ’em all in a mains’l tight
With twice ten turns of a hawser’s bight
And we heaved ’em over and out of sight,
With a Yo-Heave-Ho! and a fare-you-well
And a sudden plunge in the sullen swell
Ten fathoms deep on the road to hell,
Yo ho ho and a bottle of rum!
Логично предположить, что «Йо-хо-хо» — это хохот пиратов, однако это не так. Такой возглас использовался английскими моряками, когда им нужно было вместе одновременно приложить усилия в какой-нибудь работе — в русском языке ему соответствует фраза «Раз, два, взяли!».
Читатель возможно вспомнит, что на руке старого пирата Билли Бонса среди многих других татуировок была и «Страсти Билли Бонса». Относительно подлинного происхождения этой песни Стивенсон ничего сказать не мог кроме того, что он этот куплет позаимствовал их и трудов известного историка пиратства Джефри Монтегю.
И лишь сравнительно недавно удалось пролить свет на тайну пиратской песни. И сделал географ, путешественник, любитель-конхиолог Куэнтин Ван Марле. Он оказался в Карибском море в районе Кубы на катере, мотор которого неожиданно заглох. После неудачных попыток завести мотор путешественник стал осматривать в бинокль окрестности и увидел узкую полоску берега небольшого острова. Соорудив примитивный парус, Ван Марле достиг острова, предварительно сообщив по радио свои координаты. Чтобы как то скоротать время, пока подойдет помощь, моряк решил обследовать остров — безжизненный клочок суши площадью всего в 200 м2.
Островок был покрыт скудной растительностью — кустарником; огромное количество змей и ящериц составляли его население.
Когда на спасательном судне Ван Марле спросил о названии острова, он страшно удивился, что островок называется «Сундук Мертвеца».
Углубившись в изучение историю карибских пиратов, он получил подтверждение своей догадки о связи этого острова и пиратской песни. Эта песня была связана с Эдвардом Тичем, известном как Черная Борода, имя которого гремело в начале XVIII века. Своей жестокостью он наводил ужас даже на пиратов, поэтому неудивительно, что на его корабле вспыхнул мятеж. Главарю удалось подавить мятеж, и он решил, как это было принято у вольной братии «джентльменов удачи», высадить пятнадцать человек мятежников на острове Сундук Мертвеца. Несчатным вручили по бутылке рома, сбросили им связку сабель. Жестокий пират прекрасно понимал, что обрекает мятежников на мучительную смерть, так как ром только усиливал жажду, а на острове отсутсвуют источники воды. Тич не сомневался, что пираты, перепившись, пербьют друг друга.
На жалком клочке суши размером 10х20 метров невозможно было укрыться ни от знойного солнца, ни от змей.
Морякам удалось развести костер, благо огниво у них было. С помощью парусины удавалось за ночь набирать некоторое количество воды, которую они разбавляли морской. Воды было мало, жажда была страшной, и неудивительно, что несчастные в бреду могли видеть и самого Деви Джонса.
Люди оказались на высоте, склок и поножовщины у них не было. Не исключено, что в этом сыграл свою роль авторитет Билли Бонса.
Люди жили, собирая моллюсков, крабов и прочую съедобную живность. Но основную пищу составляли ящерицы и змеи, мясо которых вялили на солнце.
Можно представить, как удивился вернувшийся через месяц к Сундуку Мертвеца Черная Борода, когда увидел, хоть и страшно истощенных, но живых людей. Команда дружно потребовала взять несчастных на судно, что и было сделано.
Именно эта история, став легендой Карибского моря, и легла в основу песни о пятнадцати человеках на Сундуке Мертвеца.