Бескомпромиссное противостояние исламской республики с Западом продолжалось целых пять лет.
Лозаннские переговоры между Ираном, «шестеркой» международных посредников и Евросоюзом завершились «осторожным прорывом». Его итог — своего рода «дорожная карта»: до 30 июня должно быть заключено окончательное соглашение, по которому Иран корректирует свою ядерную программу, а Евросоюз, США и ООН после этого начнут последовательно снимать свои санкции.
Я не буду раскладывать пасьянс из «карт» с геополитическими интересами США, арабского мира, Израиля и даже России. Для нас эта история важна как прецедент.
Важный нюанс: у руля уже не брутальный харизматик, а конструктивный и сравнительно либеральный переговорщик, готовый торговать утратившими притягательность для масс иллюзиями.
Каков же инструментальный набор действий, предпринятых западным миром в отношении Ирана, в чем он пересекается с действиями по «глобальному сдерживанию России»? Сначала назову отличия, они очевидны. В отношении Ирана действовали в том числе санкции ООН, направленные в первую очередь против ядерной программы. На Россию такой сценарий не проецируется, да и чисто экономическое значение его минимально.
А вот экономические санкции Евросоюза и США можно разделить на три категории: те, которые уже введены и против России, те, которыми нам всерьез угрожают, и те, что относятся к страновой специфике. Третья категория исключает аналогии: нерелевантна Ирану экономическая блокада Крыма, а России — запрет на поставки в страну бензина и алюминия (у нас и того и другого в избытке). Зато полностью совпадают следующие ограничения:
— запрет на поставки ключевых технологий для нефтедобычи и инвестиций в нефтегазовый сектор Ирана (2010) и России (2014) для компаний из США и ЕС;
— «вторичные» санкции в отношении компаний из третьих стран, запрещающие аналогичные действия по работе с нефтегазовыми компаниями, — вводятся указом президента США;
— санкции в отношении банков и финансовых компаний, которые в интересах нефтегазового сектора Ирана (2012) или российских компаний, попавших в санкционные списки США (2015).
А вот что уже испытал на себе Иран, и, вполне вероятно, может пережить Россия:
— отключение от системы межбанковских транзакций SWIFT произошло в 2012 г. по инициативе ЕС и затронуло не всю банковскую систему, а несколько десятков кредитных учреждений, имевших, по данным европейцев, отношение к финансированию ядерной программы. Похожим образом в 2014 г. международные платежные системы перестали обслуживать пластиковые карты, эмитированные банками братьев Ковальчуков и Ротенбергов, попавших под санкции США;
— санкции против иностранных банков, которые проводят транзакции с Центральным банком Ирана (2011);
— запрет на импорт из Ирана нефти и нефтепродуктов и санкции за финансовое посредничество при такой деятельности (2012);
— санкции в отношении американских и иностранных компаний, которые проводят расчеты в реалах (это к вопросу о рубле как о глобальной альтернативе доллару).
Последовательное наращивание санкционного давления, как видно, сделало иранские элиты относительно сговорчивыми всего за пять лет. При этом нельзя забывать, что Иран взял курс на изоляционизм с конца семидесятых и был куда менее интегрирован в глобальную экономику, чем Россия. И бонусы от снятия режима ограничений он если и получит, то далеко не сразу. Даже по оптимистичным прогнозам только на восстановление прежнего уровня добычи нефти персам понадобится около года (хоть одна хорошая новость для нас — переживать о скором обвале нефтяных цен из-за «иранского» фактора, пожалуй, не стоит).
Прямые аналогии были бы слишком поверхностными, но иранский кейс формулирует два четких тезиса:
— западные санкции могут быть пересмотрены, даже если на определенном этапе это кажется невозможным всем сторонам конфликта;
— процесс ужесточения западных санкций может остановить только попавшая под них страна — согласившись как минимум на компромисс по самой сути «проклятых вопросов».
Источник