Как россияне закупаются в ЕС едой, снимая лично с себя продуктовые антисанкции, наблюдал спецкор «Новой».
Регламент Евросоюза о малом пограничном движении (между страной ЕС и государством, в ЕС не входящим) был принят в 2006 году. У Польши таких договоров два: в 2009 году начал действовать договор с Украиной, а c 2012 года безвизовый режим въезда-выезда действует между Калининградской областью и приграничными регионами Польши. В последнем случае зона, которую соседи могут посещать без виз, больше, чем предусматривает регламент: по нему разрешен въезд на глубину не более 50 км, но полякам важно было включить в эту зону Троеградье: Гданьск, Гдыню и Сопот, единственную большую агломерацию поблизости. А от русско-польской границы до Гданьска около ста километров дороги, так что поляки свой интерес в Брюсселе продавили.
По карточкам «малого приграничного передвижения» (МПП) россияне могут посетить два воеводства: Вармино-Мазурское и Поморское. Жителям же этих воеводств доступна вся Калининградская область. По данным на конец 2014 года, поляки выдали россиянам 250 835 карт МПП. В первый раз они действуют 2 года, а при последующем получении — 5 лет.
По данным исследования, проведенного в Варшавском институте общественных проблем под руководством Лукаша Венерского, средняя семья, обладающая карточками, ездит в Польшу не реже двух раз в месяц. В основном — за покупками.
В Польше можно купить продукты, которые в Россию просто не завозят, — например, те же польские фрукты-овощи, запрещенные к ввозу летом прошлого года. Причем дешевле российских аналогов. По данным 2013 года, колбаса в Польше была дешевле на 178%, молоко — на 107%. Сейчас злотый вырос вслед за долларом, но выгодная разница не исчезла. На товары дороже 200 злотых (2700 рублей) на границе к тому же возвращают НДС.
«Злотый упал!»
В соцсетях и на форумах десятки предложений поездок на полдня в ближайшие к границе польские города: Бартошице, Бранево, Эльблонг, Ольштын. Хочешь — в будни, хочешь — в выходные. За 500 рублей вас провезут в микроавтобусе по всем супермаркетам по очереди и доставят вместе с покупками домой. В маршрутке снята часть кресел — там только девять мест, остальное пространство освобождено под покупки. «Так и шкафы из ИКЕИ возят, и телевизоры, — охотно объясняют мне пассажиры, — до 30 килограммов можно в Россию провезти». Ближайшая ИКЕА находится в Гданьске, в Калининградской области ее нет, но судя по всему, жители к этому отлично приспособились.
Знакомлюсь с попутчиками. Седая Светлана с тридцатилетним сыном закупаются в Польше раз в две недели.
— А в Гданьск ездите гулять на выходные?
— В Гданьск мы… в АШАН ездим, — смущенно хихикает парень. — Ну погуляли один раз по старому городу, все посмотрели, чего еще делать?
До введения карточек они за рубежом не бывали: жили даже без загранпаспортов. «Визу дорого получать, в первый раз дадут под даты поездки, второй — на год, может быть…» — рассуждает Светлана. Карточку МПП выдают всем желающим, зарегистрированным в Калининградской области дольше 6 лет, и сразу на 2 года.
Сорокалетняя холеная Елена, моя соседка по сиденью, кокетливо говорит, что едет в основном за кофе, а вообще-то бывает в шопинг-турах редко. У нее как раз есть шенгенская виза, она с семьей регулярно ездит в Европу отдыхать, но теперь — из-за курса евро — поедет вряд ли: из вариантов одна Польша и осталась, где пока не так дорого. У калининградцев в часе езды море. Однако своим Светлогорску и Янтарному они предпочитают пляж и зоопарк в Гданьске, аквапарк в Сопоте или отдых в Миколайках на Мазурских озерах. На вопрос «Почему?» тянут: «Ну, там сервис…» Стоить отдых, объясняют, будет одинаково, только в Польше комфортнее.
В маршрутке висит объявление: «Роспотребназдор предупреждает!» Предупреждает, что запрещено ввозить в Россию мясо. Сырое запрещено в принципе, а колбасы со свининой под запретом уже год: как гласит объявление, в Польше свирепствует африканская свиная чума.
В чуму мои попутчики не верят. Водитель Алексей по секрету сообщает, что это наверняка лобби калининградских торговых сетей: «А то кто ж у них будет что-то покупать!» Пассажиры видят тут геополитику:
— Вон, питерцы тоже в Финляндию все время ездят, так им разрешают ввозить колбасу. Видно, Финляндия к нам благожелательнее, — многозначительно рассуждает Лена.
— А уж в Сибирь из Китая тащат вообще все, — поддакивает Светлана.
Четверг, время к четырем дня, на границе очередь. «О, это злотый упал», — наметанным глазом определяют калининградцы. Тут же вспоминают благословенные времена, когда польская валюта стоила 10 рублей. Теперь 15, но там все еще дешевле.
— Лишь бы Польша на евро не перешла, — рассуждают попутчики в очереди к погранпункту.
— Да они сами за злотый держаться будут! Им вон как выгодно!
Выгодно. По данным исследования, в том же Бранево примерно 80% покупателей — россияне. Без них не существовало бы такого количества магазинов в городке с 18 тысячами жителей. Завтра все знакомые моих попутчиков, кажется, едут в Эльблонг: там открывается огромный ТЦ, будут скидки. Приграничные области расцветают.
Через пять минут после границы мы въезжаем в Бранево. Впереди встает башня костела. Но туда мы не добираемся: на шоссе начинаются магазины.
«Колбаса — наше всё»
Чтобы взять тележку, нужно засунуть в щель монетку в два злотых или один евро. Но россияне нашли способ здесь сэкономить: «Наши два рубля тоже влезают в дырочку», — делятся со мной опытом. В зале супермаркета везде звучит русская речь. А вот польские продавцы по-русски, как правило, не говорят, но к постоянному потоку из России адаптировались. «Мы на русском, они на польском, все всё понимают», — говорит Татьяна: ей около 50, в Калининград приехала из Сибири в юности за романтикой и моряками. Татьяна деловито интересуется у продавщицы: «Курчак есть? А трускавка почем?» (то есть «цыпленок» и «клубника». — Ред.)
В калининградской сети «Виктория» польских продуктов нет: точнее, есть консервы и сладости, но фрукты, овощи, молочные товары под запретом с момента введения санкций. Помидоры в Польше в пересчете на рубли стоят 75 рублей, а в калининградской «Виктории» — 99. Шампуни дешевле вдвое. «Килограмм лука — один злотый! У нас дешевле 30 рублей не найдете!» Так не со всеми товарами. Апельсины, например, стоят одинаково. Дело не только и не столько в цене, сколько в выборе.
В маленьком польском городке выбор существенно лучше, чем в областном центре России. Здесь миллион видов оливок в стеклянных банках, и овощные соки-миксы, и замороженные равиоли. Красивая Лена перестает притворяться, что приехала только за кофе, и загружает в тележку пачки молока и упаковки йогуртов десятками: «У меня и муж, и дочь польское молоко любят, а наше не пьют. И масло здесь лучше. Наше-то масло маслом не пахнет — явно вредные растительные жиры. А потом они борются с сердечно-сосудистыми заболеваниями, ага!»
«Вы должны попробовать польское!» — товарищи по маршрутке настойчиво суют мне в корзинку коробочки с тирамису и творожными десертами, как будто своим угощают.
Задние двери маршрутки открывают и грузят продукты, чтобы ехать в следующий магазин. Пока Лена возится с пакетами, рядом появляется веселый пьянчуга.
— День добрый, добрая пани, — широко улыбается он, обнаруживая недостаток зубов, и просит отдать ему освободившуюся тележку из супермаркета — тоже, наверное, жалко мужику два злотых. Лена разрешает, а водитель Алексей немедленно дружится с пьяницей, хлопает его по спине и выдает две железяки, валяющиеся на полу маршрутки: «Может, тебе нужны, на металлолом сдашь…» Мужик берет, едва не роняет, ругается и смеется над собой: «Курва! Тяжки!»
— Тут некоторые подворовывают, — говорит Алексей. — Пока люди занимаются с продуктами, сумки с деньгами оставляют на тележке, а кто-то хвать — и бегом. Есть тут у меня знакомый, тоже пьет — так он вора догнал, помог.
Когда карточки только вводили, поляки опасались, что в областях резко вырастет преступность, потоком пойдет контрабанда и появится «русская мафия». Но через два года ни полиция, ни местные администрации такого не зафиксировали. Есть даже мнение, что россияне водят аккуратнее поляков — они-то не у себя дома, в чужой стране.
Мы заезжаем в дешевый супермаркет Biedronka, затем в магазин немецкой сети LIDL, в Netto…У моих калининградцев четкий план: они заранее набрали в этих магазинах рекламных проспектов, сравнили цены и точно знают, где что выгоднее брать.
Каждый пассажир в итоге набрал по три-четыре здоровые сумки а-ля «челноки». «На месяц хватит», — говорят.
— А колбасу вы тоже купили? — замечаю я.
— Колбаса — наше всё, — шутят пассажиры. Лена кладет палки салями на самое дно баула, умело закрывая «запрещенку» сначала шестью пачками молока, а потом целой коробкой йогуртов. Татьяна приносит в машину килограмм сырого мяса. Светлана — разнообразные сосиски. «А нельзя их вон туда засунуть?» — спрашивают у водителя, показывая на полку под крышей маршрутки, где лежат инструменты и аптечка. «Все, что туда попадает, автоматически становится моим», — усмехается Алексей: подставляться он не хочет.
— Только вы уж хорошо про нас пишите! — строго поворачивается ко мне Татьяна. — А то знаем мы вас, москвичей!
— Что вам москвичи сделали? — возражает Алексей. — Они-то не могут за продуктами в Евросоюз смотаться!
— Зато Крым наш, — провоцирую я. — Страна с колен встала…
— Не знаю, куда она там встала. «Искандеры» к нам поставили, а за жратвой сюда ездим, — ворчит Алексей в ответ.
«Паны дерутся, а нам-то что?»
Подъезжаем к российской границе. Сережа тянет носом:
— А колбасой-то пахнет…
— Ничего, сейчас мандаринку почистим, замаскируем запах, — смеются женщины.
Пока мы отдаем паспорта в окошко, погранец начинает досмотр маршрутки. Требует открыть рюкзак Светланы (та не признается, что это ее вещи) и за неимением других виноватых напускается на водителя:
— Вы мне ваньку не валяйте! У вас что в объявлении написано? — он тычет пальцем в бумагу «Роспотребназдор предупреждает» и потрясает изъятыми из рюкзака сосисками.
— Они куриные, — с олимпийским спокойствием отвечает привыкший ко всему Алексей. Светлана с сыном молча наблюдают за драмой. Пограничник извиняется, и мы триумфально проезжаем в Россию вместе со всей колбасой.
На ближайшей к границе заправке — сплошь польские номера машин. Бензин и сигареты — главное, за чем поляки выбираются в Россию. 95-й бензин стоит в Калининграде 35,6 рубля, а в Польше — примерно 63 рубля за литр.
Польская компания присылала своих сотрудников оборудовать калининградский завод, где Алексей работал помощником главного инженера. Подружились. Теперь он ездит к ним в гости и горячо отвергает мысль, что поляки русских не любят.
— Какие поляки нам враги? Они такие же работяги, как мы. Паны дерутся, а нам-то что? — замечает Татьяна. — Вот если границу перекроют, будет плохо. — У нас сейчас один враг — Украина, — веско вступает Лена.
Мы удаляемся от Польши, обсуждая, что на границе с Калининградской областью поляки собираются построить наблюдательные вышки — видимо, в ответ на перевезенные в область в марте этого года «Искандеры».