В Голосеевском районном суде Киева закончилась стадия судебного следствия по делу россиян Александра Александрова и Евгения Ерофеева. «Переходим к прениям», — неожиданно в конце заседания заявил председательствующий на процессе судья Николай Дидык. Удивились и адвокаты и прокуроры, но выяснилось, что судья имел в виду лишь то, что прения начнутся буквально на следующий день.
Александрова и Ерофеева взяли в плен украинские военные во время боя в Луганской области в мае 2015 года. По мнению следствия, оба россиянина воевали на стороне самопровозглашенной Луганской народной республики, являясь действующими сотрудниками ГРУ РФ. Их обвиняют в участии в террористической организации, агрессивном ведении войны и незаконном обороте оружия. Защита настаивает, что Александров и Ерофеев прибыли в Луганск уже после увольнения из вооруженных сил и подписали контракт на службу в рядах «народной милиции «ЛНР».
Почти все свидетели защиты, которых адвокаты пытались вызвать для допроса в Голосеевский суд, явиться лично не смогли — заявили об опасности, подстерегающей их в Киеве. На последнем заседании было заявлено участие двух военнослужащих России, членов Совместного центра по контролю и координации режима прекращения огня (СЦКК — прим.авт.) Чепрасова и Литвиненко, которые должны были подтвердить версию защиты о минометных обстрелах, которые велись 16 мая 2015 года в районе Веселой Горы, где произошел бой и были взяты в плен Ерофеев и Александров. Военные приехать в Киев не смогли, прислали об этом заявление в суд, заканчивающееся у обоих словами «честь имею». Зато судья позволил адвокатам показать видеозаписи показаний Чепрасова и Литвиненко.
Процесс по делу Александрова и Ерофеева ведет судья Николай Дидык. После того, как в кабинете судьи в ночь на 8 апреля произошел пожар, который главный военный прокурор Украины Анатолий Матиос однозначно назвал поджогом, ему была предоставлена охрана Главным управлением национальной полиции Киева. Одна из распространенных версий по поводу поджога: месть за разрешение судьей огласить показания луганских сепаратистов. Никто из них не приехал в Киев, но видео их допроса были изучены судом.
«Надо отдать ему должное, даже после поджога он не изменил линию поведения», — говорит после заседания российский консул Алексей Грубый. Дидык часто обрывает прокуроров, в отличие от российской практики политических процессов, в Голосеевском суде отказывают в ходатайстве стороне обвинения — бывает и такое.
Предположить, что на судью, который позиционирует себя достаточно независимо в таком процессе, будет оказываться давление со стороны силовиков легко.
Консул Грубый приходит практически на каждое судебное заседание. Во время пресс-подхода, когда адвокаты по-очереди вставали перед камерами у входа в здание суда, он стоял неподалеку в тени и наблюдал. Во время заседания он садится возле аквариума с подсудимыми, иногда тихо переговаривается с ними. Во время допроса Евгений Ерофеев, старший среди подсудимых, более уверенный в себе, ведет себя с судьями откровенно вызывающе. В перерыве, когда журналистов уже попросили покинуть зал суда, но видео-трансляцию еще не успели отключить, было слышно, как Грубый просил Ерофеева не демонстрировать неуважения к суду. «Может быть вы от моего имени извинитесь», — предложил подсудимый. Правда, после перерыва Ерофеев сделал это сам: «Прошу прощения за резкие высказывания, это я на эмоциях».
Допрос Ерофеева действительно прошел для суда сложно. Примерно на половину ответов он отвечать отказался, демонстративно заявляя: «Следующий вопрос».
Все показания Ерофеева сводились к следующему. 16 мая 2015 года он, возглавляя группу разведки, проверял информацию о том, что часть позиций возле моста через Северский Донец у поселка Счастье были оставлены ВСУ. Здесь он обнаружил пустующие окопы, в которых, казалось, никого не было. Однако, когда группа подошла ближе, ее обстреляли из стрелкового оружия. Ерофеев был ранен в руку и попал в плен. Когда его окружили украинские солдаты, он не мог сопротивляться. Его несколько раз ударили по лицу, отобрали оружие, на месте попытались допросить, но потом оказали медицинскую помощь и отвезли в Краматорск, а после самолетом доставили в Киев. В больнице его допросили еще раз, и он впервые заявил, что является российским военнослужащим. Сначала Ерофеев заявил, что следователи СБУ, которые проводили допрос, дали ему понять, что если он заявит о своей принадлежности к ГРУ РФ, то его обменяют, как военнопленного; в ином случае его ждет суд, как участника террористической группировки. В конце допроса он же говорил, что заранее договорился с Александровым, что для спасения жизни и для обмена нужно будет солгать, что они действующие российские военные.
— На вас оказывали давление? О чем конкретно вы говорите?, — спросила своего подзащитного адвокат Оксана Соколовская.
— Я увидел людей, которые по мне стреляли. Вы считаете это угрозой?, — поинтересовался у нее Ерофеев. — Если бы меня убили, это не была бы угроза? Когда они уже стали задавать мне вопросы, над моей головой прошло несколько выстрелов. Сразу появилось желание общаться.
По его словам, Ерофеев приехал в Луганск на обычном рейсовом автобусе из Ростова через погранпост Изварино. Его документы проверили российские пограничники, а украинская граница никем не охранялась. Когда его спросили, зачем он прибыл в Луганскую область, он стал рассказывать о «гибели сотен сотрудников МВД и «Беркута» во время Революции Незалежности, или Революции Достоинства, как вы ее там называете», вспомнил события в Одессе, и добавил, что семьи погибших силовиков не получают пособий.
— То есть вы приехали назначать пенсии семьям погибших?, — язвительно уточнил у него прокурор.
— Люди погибли, и никто не искал тех, кто убил их, — ответил Ерофеев. — Никто не назначал пенсии семьям, разовых выплат. Их поджигали… Дальше продолжать?
Сторона защиты утверждает, что к моменту приезда в Луганск оба подсудимых уже уволились из вооруженных сил. Ерофеев назвать обстоятельства увольнения не смог, только сказал, что находился в отпуске и тогда же уехал, поручив жене получить от военного командования документы об увольнении. «Савченко тоже написала рапорт, когда была в отпуске», — сравнил себя с украинской военнослужащей Ерофеев.
— До какого времени вы служили в 3-й отдельной гвардейской Варшавско-Берлинской Краснознаменной ордена Суворова бригаде специального назначения?, — неожиданно для всех спросил у Ерофеева военный прокурор Максим Крым. Подсудимый отвечать отказался, а в перерыве прокурор пояснил, что у обвинения есть информация — Ерофеев служил именно в этой бригаде, которая до 2010 года дислоцировалась в поселке Рощинский Самарской области, а потом заняла пустующий городок расформированного военно-технического института в Тольятти. С этим же был связан вопрос об участии Ерофеева в военных операциях в горячих точках. Он ответил отрицательно, но прокуроров не убедил.
«Все обвинения в мой адрес: терроризм, оружие, все статьи я считаю необоснованными», — подвел итог своим показаниям Ерофеев. Он устал, и на большую часть вопросов отвечать отказался, ссылаясь на Конституцию Украины. В какой-то момент судья спросил его о самочувствии, но когда Ерофеев безапелляционно заявил: «Продолжение допроса после перерыва»; Дидык поправил его: «Перерыв здесь объявляете не вы», и не объявил его
Допрос Александрова, который выглядит моложе и явно мягче Ерофеева, был гораздо короче. Он успел рассказать, как приехал в Луганск, уволившись из ВС РФ по собственному желанию.
— Вы в возрасте 29 лет, будучи в браке, счастливом, надеюсь, приезжаете на территории Украины, где у вас нет родственников. С какой целью?, — спросил его прокурор Крым.
— Идейные соображения, — ответил Александров.
Обвинение попыталось расспросить Александрова по поводу смс-сообщений «абоненту «жена», в которых он пишет о командировке и проверке неким генералом, но на большинство вопросов подсудимый отвечать отказался. Когда дело дошло до вопроса подписывал ли он какие-нибудь документы, когда получал удостоверение «сотрудника народной милиции ЛНР», адвокат Валентин Рыбин попросил пять минут перерыва для согласования позиций с подзащитным. После этого Александров вовсе отказался отвечать на вопросы, хотя заявил, что подтверждает все показания Ерофеева.
Трое военных прокуроров, которые приходят на заседания в камуфляже, ведут себя уверенно и спокойно. Ерофеева и Александрова не обвиняют в конкретном убийстве, хотя в деле есть погибший украинский военнослужащий Вадим Пугачев, мать которого выступает потерпевшей. Прокуроры не очень, кажется, заботятся о доказательстве причастности Ерофеева и Александрова к его убийству, и главным обвинением служит их участие в «террористической организации «ЛНР». При этом самопровозглашенную республику террористической еще никто не признавал. Обвинение попыталась создать для такого решения базу, попросив суд приобщить к материалам дела решения судов по обвинению пленных сепаратистов и добровольцев в агрессивном ведении войны и терактах. «Мы хотели приобщить эти судебные решения, чтобы было очевидно основание для признания «ЛНР» террористической организацией» , — пояснил прокурор в перерыве журналистам. Судья в приобщении отказал, заявив, что материалы с других процессов вообще не имеют отношения к делу, которое рассматривается в Голосеевском суде. Впрочем, ходатайство адвоката Рыбина об исключении из доказательств интервью журналисту Савику Шустеру, которое, по мнению защиты, было получено с нарушением их прав, судья тоже не удовлетворил.
После убийства адвоката Александрова Юрия Грабовского, затянувшийся процесс очевидно ускорился.
Несколько раз заседания срывались из-за того, что подсудимых не привозили в связи с возможным покушением. Теперь их доставляют в суд в бронежилетеах и касках, под охраной спецназа и с кавалькадой полицейских автомобилей. Когда процессия с мигалками и сиренами два раза в день едет по улицам Киева, сравнение с процессом Савченко, которую так же доставляли из Новочеркасского СИЗО в Донецк, становится еще более очевидным. Судья Николай Дидык торопится, подгоняет обе стороны, а его самого, кажется, подгоняет голодовка украинской военнослужащей, — основного претендента на обмен Ерофеева и Александрова. Здесь к этому обмену относятся как к данности.
Источник