После резонансной публикации «Группы смерти» о том, как в социальных сетях планомерно и систематически склоняют детей и подростков к суициду, Следственный комитет РФ потребовал от местных управлений поднять и проанализировать все уголовные дела, возбужденные по фактам детских самоубийств. Тогда же в Санкт-Петербурге возбудили первое уголовное дело в отношении на тот момент неустановленных администраторов этих подростковых групп в социальных сетях.
Филипп Будейкин (Лис) сразу после задержания. Кадр оперативной съемки
Родители детей, погибших в результате воздействия суицидальных пабликов, создали «Центр спасения детей от киберпреступлений». При помощи этой организации, стихийно возникшей буквально за несколько месяцев, по данным активистов, уже удалось предотвратить более 100 суицидов, в одном случае девочку удалось спасти в последний момент… Надо сказать, что местные власти и правоохранительные органы, к которым обращаются активисты «Центра» с конкретной информацией о готовящемся самоубийстве, начали реагировать оперативно (хотя, увы, не всегда и не везде).
В ноябре 2016 года был задержан, а впоследствии арестован один из администраторов «групп смерти» Филипп Будейкин, известный в Сети под ником Лис. Тогда же в десяти регионах России прошли обыски у других администраторов «групп смерти», были изъяты «электронные носители и иные материалы, имеющие значение для расследования». Следственные действия продолжаются и сегодня.
К сожалению, мы вынуждены зафиксировать, что все это практически никак не повлияло на активность «групп смерти». Они продолжают психологический террор — зазывают детей в закрытые группы, в чаты, продолжают вещать о никчемности жизни, об избранности и посмертном познании истины. Дают подробные инструкции, как совершить самоубийство. Графика счетчика, на котором круглосуточно идет отсчет оставшегося времени жизни ребенка, стала еще ярче и привлекательнее. В чатах дети размещают фото вырезанных лезвием на руках слов «Свободу Лису». Администраторы «групп смерти» обучают своих адептов, как скрывать информацию от родителей и зачистить компьютер, чтобы после самоубийства не осталось следов. После нашей публикации появилось много волонтеров — люди разных профессий пытались и до сих пор пытаются остановить это безумие, разобраться и хоть как-то повлиять на шокирующее явление. Они отслеживают в Сети суицидальные сообщества, внедряются в них, фиксируют переписку, где явно звучат подстрекательства к самоубийству. Они находят детей, которые договариваются о дате своей смерти, пытаются «пробить» их IP-адреса, чтобы в итоге спасти.
Но в России нет какого-то специального подразделения немедленного и круглосуточного реагирования по борьбе со смертельно опасными угрозами детям. Такую кризисную службу просто необходимо создать, потому что ни общество, ни правоохранительные органы сегодня не имеют достаточных возможностей и полномочий, чтобы предпринимать реальные действий, которые могли бы предотвратить детские и подростковые суициды. Мешает тому и косность многих руководителей государственной психиатрии, судя по всему, слабо знакомых с компьютером и интернетом, и обструкция темы, устроенная частью сетевого сообщества.
А дети продолжают гибнуть.
«Когда мы приступили к делу, увидели: никто ничего не боится»
Выжившая после попытки суицида школьница дала показания, которые легли в основу уголовного дела одного из администраторов «групп смерти» Филиппа Будейкина. Ему предъявлено обвинение по статье 110 УК РФ — «доведение до самоубийства». О подробностях расследования рассказывает начальник отдела 1-го управления по расследованию особо важных дел Главного следственного управления СК РФ по Санкт-Петербургу Антон Брейдо.
Почему только Лис?
— В 10 регионах России были проведены обыски у администраторов «групп смерти», имеющих псевдонимы Море, Мирон Сетх и других. Почему арестован только Филипп Лис? Ощущение такое, что остальные ничего не боятся — пока Лис под арестом, другие администраторы ведут по-прежнему кипучую деятельность, вовлекая детей в смертельные паблики. Все продолжается.
Полковник юстиции Антон Брейдо
— Наша задача — выявить преступление и преступника, посадить сейчас хоть одного, первого, но доказать его вину. А потом уже, на основании добытых доказательств, — и второго, и третьего, — может, кто-то и станет бояться после этого. Когда мы только приступили к делу, так тоже прекрасно видели, что никто ничего не боится. Потому что никому за это ничего не было. А вот сейчас мы создали алгоритм действий, и следственным органам в регионах легче будет продолжить эту работу.
— Стало ли вам известно, кто стоит за администраторами суицидальных пабликов, как давно они существуют, в каких странах?
— У меня отдел по расследованию особо важных дел. В отделе у каждого следователя есть уголовные дела — по преступным сообществам, бандам, у кого-то — сексуальные маньяки, у кого-то — мошенники… Без текущей работы никто не сидит, и никто от нее не освобождает — она на сроках, с нас спрашивают жестко. А для того, чтобы ответить на ваш вопрос, нужно провести гигантское, масштабное расследование. Мне не до исторических ракурсов — если вникать глобально, мы просто захлебнемся и завалим всю работу. Если бы создали специальный отдел, который бы занимался только «группами смерти», — другое дело, но такого нет. Когда мы проводили реализацию по этой резонансной и социально значимой теме, связанной с гибелью детей, у нас на две недели полуправления — даже не отдел, а полуправления — занималось этим, отложив все дела.
Мы должны заниматься преступлениями, и я считаю, что Филипп Будейкин причастен к преступлению. Другим, кто подталкивает детей к суициду через интернет, тоже надо сидеть в тюрьме. Мы просто по ним пока не получили чего-либо конкретного, а вот по Будейкину мы смогли получить — и сразу же сконцентрировались на этом уголовном деле. Мы его арестовали на основании серьезных доказательств, предъявили внятные обвинения. Предстоит суд. И я считаю, что мы определенную задачу выполнили — арестовали человека, который был реально опасен для детей. Мы понимаем, что эпизодов, связанных с его деятельностью, больше, и мы сейчас нацелены на то, чтобы найти эти эпизоды, все доказательства вины Будейкина и других причастных лиц. Мы вели широкую работу, исследовали социальное явление, а потом сконцентрировались на конкретном преступлении и получили результат. Но ведь следователи существуют не для того, чтобы исследовать проблему, — пусть это дальше делают социальные институты. Нам надо преступников убрать из общества…
— Что вы поняли про Лиса? Как он доводил детей до последней черты?
— Он четко понимал, что нужно делать, свою деятельность вел с 2013 года, учитывал ошибки, шлифовал свои действия. Создается группа в «ВК», в ней выкладываются какие-то мегажуткие видео. Филипп Лис и его коллеги по этому страшному ремеслу четко понимают: реклама таких видео и аудиозаписей привлечет подростков — это возраст такой, когда хочется сильных ощущений. А «лисам» на первоначальном этапе нужно набрать как можно больше детей в группу, чтобы потом уже из них отобрать тех, кто будет лучше подвержен психологическому воздействию, попадет под влияние и будет исполнять указания. Понятно, что, может быть, на тысячу детей иногда один такой ребенок попадется. Но если в группе 20 тысяч, то есть вероятность, что под влияние попадет 20 человек.
Итак, они набрали с помощью жуткого видео детей, а дальше идет работа с этой массой подростков. Сначала предлагаются какие-то простые задания, которые никого не шокируют. Отсеиваются ребята, которым просто лень предложенные задачки решать или еще что-то делать — они несерьезно относятся к участию в этой группе, не дорожат этим. Ясно, что под психологическое воздействие такие вряд ли попадут. Оставшимся предлагают уже качественно иные задания, более страшные и даже шокирующие: порезать вены, встать на край крыши и выложить фото, доказывающее, что ты это сделал. Или какое-то животное убить и снять это на видео… Основная масса детей отсеивается на этом этапе. Остается небольшая группа, которая в течение нескольких месяцев послушно исполняет все задания. И здесь подростки уже психологически готовы выполнять все дальнейшие указания администраторов. Причем и неприятные, и страшные задания — они уже попали под воздействие. Им грозят исключением из группы в случае невыполнения задания
— Для них быть исключенными — ситуация уже непереносимая, потому что они теперь этим живут? И им кажется, что они могут быть успешны только здесь?
— Да, им дорого уже то, что с ними общаются напрямую администраторы, к их мнению прислушиваются. Их статус и авторитет растут, им становится доступен следующий уровень, где показывают другое, еще более страшное видео. Дети выполняют беспрекословно все, что говорит администратор.
Мы вычленили 15 эпизодов гибели детей из разных городов России — все по команде администратора перед смертью удалили переписки в «ВК». Задание было дано — и выполнено стопроцентно.
Переписка администратора «группы смерти»
— 15 смертей подростков — вы говорите о тех регионах, где Следственный комитет проводил обыски?
— Нет, обыски были у нас по местам проживания администраторов. А сейчас мы говорим про 15 детей, которые погибли, совершили суициды. Мы отправляли поручения и сами ездили в разные регионы России, проводили допросы, проверяли все связи ушедших из жизни подростков. Смотрели их компьютеры, разбирались во всем. Проверили все, что можно, и сейчас еще проверяем и просматриваем, но проблема в том, что они беспрекословно подчинялись администраторам, а те требовали, чтобы дети все уничтожили перед совершением суицида.
— И все эти 15 детей были под влиянием «групп смерти»? Это подтверждено?
— Да, у нас есть основания предполагать, что это связано, но мы продолжаем разбираться. Окончательных обвинений пока не предъявляем. Мы знаем, что дети под влиянием этих групп в «ВК» рисовали бабочек и китов, резали себе вены. У них изменилось психологическое состояние — занимался в школе хорошо, ходил в секцию, а тут вот за два месяца — апатия. Ко всему охладел, явно был в обработке. Итог — суицид. Страница в «ВК» подчищена. Родители видели, что ребенок сидел в «ВК», была рука перебинтована, говорил, что это шутки — розыгрыши. После смерти они поняли, что не шутки, но подростки ничего не рассказывали и уже никогда не расскажут. Нам нужна конкретика, чтобы установить причинно-следственную связь…
Показания выжившей
— Неоценимы в такой ситуации показания девочки, которая выжила поле попытки суицида. Расскажите о ней.
— Она, так же как и другие подростки, сидела в социальной сети. Просматривала какую-то ерунду, просто любопытствовала. Пошла по ссылке за фото, которое заинтересовало, потом еще по одной ссылке прошла. И так по ссылкам оказалась в группе, в которой пропагандируется и культивируется суицид. Организатором этой группы был Филипп Лис. Девочка оказалась здесь совершенно случайно. Проблема в том, что таких групп, можно сказать, тысячи. В них легко оказаться. С девочкой в этой группе, как и со всей массой подростков, велась работа. Знаете, это все — точно, как в тоталитарной секте. Иногда в новостях: вполне нормальный человек оказался в таком состоянии, что просто не понятно, в каком мире он находится. Его избивают, унижают, используют по-всякому, как только можно себе представить, а он с благодарностью это принимает, думая, что так надо для его же пользы, что это его спасет… Он местом в этой секте дорожит.
Школьница в группе Лиса стала выполнять какие-то задачи, задания. Давалось легко, и постепенно она попала в маленькую группу подростков, где ее уже заметил Лис. Она стала воспринимать все серьезно, ответственно относиться к его поручениям. Из нее уже можно было лепить все, что угодно. Основная масса отсеялась — те подростки, которым, если напишешь: «Порежь себе вены», могут ответить: «Сам себе порежь». И вот — она получила приглашение в закрытые группы, чаты, открытые в ночное время, когда в 4 часа 20 минут нужно проснуться — таковы правила. И это — каждую ночь. Усталость от хронического недосыпания накапливается, и ребенок становится более подвержен психологическому воздействию. Расшатываются волевые качества, ребенок не может сказать «Нет!», он в полубессознательном состоянии находится.
Девочка рассказывает: темень, все спят, она встает по будильнику и сразу — за гаджет. Начинается просмотр видеороликов — выйти из чата нельзя, иначе выгонят, исключат — смотреть обязаны. Мелькают фотографии с частотой раз в 2 секунды — суицидники прыгают с крыш, фото разбившихся детей, кровь… Это сопровождается очень тревожной музыкой, психоделической — неприятно, тяжело. Плюс на звуковой дорожке душераздирающие детские крики, плач, визг каких-то животных… Как будто все живое истязают.
И девочка рассказывает: мне от этих видеороликов становилось плохо, хотелось что-то сделать с собой или с кем-то — уничтожить, убить. Просто физически тяжело становилось. Она пишет в чате: «Мне что-то плохо стало, я выйду», — и сразу же на нее администратор рявкал: «Только попробуй, мы тебя сразу исключим». Позорил — ты, мол, слабая, тебе недостаточно плохо в жизни. И приходилось терпеть, смотреть все это до того, как администратор даст команду: все — расходимся, ложимся спать, не забудьте все стереть.
Даже взрослый человек в такой ситуации испытывает шок. Наша потерпевшая рассказывала еще про другой ролик: снова мрачная, тяжелая музыка, черный фон — вот смотришь на это все, слушаешь, а потом на мгновение экран вспыхивает красным, показывается человек на рельсах, и тут же его сшибает поезд — вспышка, и опять плач и визг, разрывающие душу. Даже мне стало бы плохо, и психически, и физически.
Согласно показаниям школьницы, именно эти видео укрепили ее в мысли о необходимости суицида, которую ей внушал Лис. Он говорил ей, что все очень плохо вокруг, жизни хорошей не будет, ты никому не нужна — ни родителям, ни педагогам, они тебя никогда не поймут. Сделай хоть раз что-то в жизни красиво, лучше умри молодой. Девочка рассказала, что на фоне музыки этой, страшных кадров и ночных бдений мысли о суициде у нее стали постоянными.
Лис говорил детям, что они — особенные, избранные. Потому у них никогда не будет друзей. Они способны постичь истину, а для этого надо совершить самоубийство. Это как бы дальнейшая точка развития, но за смертью тоже будет дальнейшая жизнь, он их встретит и поведет. Девочка чувствовала, что ей не хватает решимости, тогда Лис тут же ей предложил: «Необязательно бросаться под поезд или прыгать с крыши. Можно таблетками, это безболезненно».
— Она наглоталась таблеток?
Название сообщества на странице подростка
— Да, она поставила отсчет на счетчик с 20 мая. Спросила: «А что будет, если я не смогу, не решусь?» Филипп Будейкин — Лис ответил, что если ты сама не сможешь, мы тебе поможем, и не только тебе. И она перепугалась за своих близких… Запугивал.
— То есть были люди, которые детям, засомневавшимся в последний момент, помогали физически суицид реализовать?
— Понимаете, то, что звучала угроза, и то, что это — жестокое обращение с ребенком, мы понимаем. А то, что физически там кто-то приходил, — надо доказать, и мы работаем над этим. Но угроза уже доказана: «Не сделаешь сам, мы тебе поможем, и не только тебе». То есть девочке стало понятно, что не только ей может грозить смерть, но и близких родственников, может быть, что-то страшное коснется. Ответственность и страх за родных — дополнительный фактор, чтобы она приняла решение. Она выпила таблетки, стало плохо, дальше — «скорая», желудок промыли. Девочка лежала в реанимации. Выжила.
— Сейчас она отошла от этого «лисьего» морока? Легко пошла на контакт?
— Да, сейчас она нормально все воспринимает, понимает, что могла умереть, если бы чуть позже приехала «скорая». С ней работали психиатры. Она нормально общается, открыта.
— Замечали ли что-то родители?
— У некоторых родителей есть свои страницы в «ВК», и они заходят на страничку к своему ребенку. Бывает, даже видят, что включен счетчик до его суицида. А ребенок объясняет, что это — прикол, мы просто так играем. И родители верят, у нас же часто так: со всеми все может произойти, а с нами нет…
Но сейчас эмоции родителей полностью на нашей стороне: они понимают, что какой-то урод где-то там, на другом конце страны, спрятавшись от всего мира в своей комнатенке, пытается их ребенка уничтожить. Конечно, любой родитель испытывает просто бурю эмоций, когда это до него доходит, и помогает следствию.
Фрагмент переписки в чате
Зачем все это?
— Кто такой Филипп Будейкин? Из-за кого здоровая девочка угодила в реанимацию? В школе оставался на второй год, учился в коррекционных классах, конфликтовал со сверстниками, друзей не было. Ничем хорошим за время учебы в школе не отличился, после школы целыми днями сидел дома в интернете. Мать с утра на работу из Московской области в Москву выезжает в 5 утра, возвращается поздно вечером — кормит и себя, и взрослого 21-летнего сына. А он днями и ночами — в интернете, даже гулять не выходит, как мать рассказывает. Получается, что человек, который вживую не выстраивает ни с кем отношений, не может этого сделать в силу личностных своих качеств, в интернете почувствовал себя властелином детских жизней. Волну поймал. Мания величия — и по показаниям тех, кто с ним общался, да и сам он иногда рассказывает, что, склоняя детей к суициду, он говорил, чтоб они не боялись: «Я вас там, на небесах, встречу, соберу в отряд на пути к истине».
— И он считает, что, склоняя детей к суициду, он не делал ничего плохого? Объясняет ли, для чего он это делал?
— Я думаю, он все прекрасно понимает. В момент задержания у него еще какие-то заскоки были — что он, там, бог и так далее. Но теперь он говорит, что в отношении девочки преступления не совершал, ее не знает, не общался — это позиция непризнания, отрицания вины. Утверждает, что в интернете только общался, никого не доводил до самоубийства. Он же считает, что красиво обошел все статьи закона, его не зацепить…
Для чего администраторы «групп смерти» это делают? У них конкуренция: наибольшее количество суицидов в группе — это авторитет, свидетельство того, что этот администратор — самый великий.
— Сложно допустить, что такой в общем-то по сути ущербный человек, как Филипп Будейкин, мог бы выстроить целую систему доведения детей до суицида. Мы это вот к чему: есть ли возможность, что за Лисом и другими администраторами «групп смерти» стоят какие-то иные люди, владеющие специальными методиками, обучившие ими администраторов?
— Мы это должны проверять и разбираться. Если у нас будут какие-то данные, об этом свидетельствующие, мы, конечно, тогда сможем расследование выстроить. А сейчас у нас для этого ничего нет. Администраторы «групп смерти», даже если они между собой знакомы, ведут себя не как единая команда, а скорее как конкуренты или даже враги. Готовы друг друга обмануть, украсть и использовать идею, дискредитировать оппонента, высмеять его. Вообще-то есть вероятность, что все эти методики найдены в недрах интернета и творчески переработаны, точно так же, как это делают всякие мошенники, обманывающие по телефону стариков.
Что дальше?
— В масштабах страны теперь будет что-либо меняться по отношению к детским суицидам? Будет ли этому уделяться особое внимание?
— Это сейчас и от нас будет исходить, и центральный аппарат СК нас поддерживает: по каждому детскому суициду и даже по покушению на суицид должны проводиться тщательные проверки. Надо выпотрошить всю технику, вести работу на выявление склонения ребенка к суициду через социальные сети. Но самое важное, с моей точки зрения, — это незамедлительное изменение законодательства.
Мы ездили по регионам и видели, что одни и те же действия подозреваемых приводили к разным результатам. Одна школьница сделала попытку суицида, а другая все воспринимала иронически: «Какой-то взрослый уже парень грузит меня, что надо совершить суицид, но я ж не дура». То есть действия Филиппа Лиса в одном случае образуют статью 110-ю, потому что ребенок в результате совершил покушение на свою жизнь, а в другом ничего не образуют, потому что девочка не отреагировала — события преступления нет. Но действия-то одинаково были направлены на доведение до суицида. Статья 110 УК РФ сформулирована так, что говорить о доведении до самоубийства либо покушении можно, только если ребенок предпринял попытку суицида или совершил его. Не попытался — значит, нет преступления.
Хотя подстрекательство было. Надо сформулировать закон иначе, там должно быть сказано: совершение лицом умышленных действий, направленных на доведение до самоубийства, — это уже преступление. Целенаправленное доведение детей до суицида, независимо от результата: со смехом ли воспринял ребенок обращенный к нему текст, или под его воздействием что-то сделал с собой, — должно расцениваться одинаково, и та же 110-я статья должна грозить преступнику с такой же мерой ответственности — 5 лет.
— И сроки должны быть другие, когда речь идет о жизни детей?
— Конечно. Статья 110-я, возможно, 50 лет назад была сформулирована и не подвергалась изменениям в 96-м году, когда была реформа уголовного законодательства. Может быть, там изначально подразумевался какой-то семейный деспот: например, папа избивает ребенка, третирует, не пускает домой или еще что-то… Вот подо что это сформулировано, а здесь у нас в 2016-м — Филипп Лис. Он ничем другим больше не занимается, у него профессиональная деятельность — доведение до самоубийства детей!
— Это же массовая история, даже если взять только те 15 смертельных эпизодов, которые вы вычленили из общего количества. И это тоже никак не влияет сейчас на его наказание?
— Никак не влияет. Можно внести и квалифицирующий признак: когда человек доводит до суицида через интернет двух и более несовершеннолетних. При личном контакте попробовал бы тот же Лис кого-то из подростков довести — никто бы его и слушать не стал. А спрятавшись в своем укромном уголке, он, как злой волшебник, полушепотом рассказывает про путь к истине — это действует. Сразу несколько человек в группе одновременно доводит.
Я считаю, надо утяжелить меру ответственности. Сделать, как по преступлениям сексуального характера против детей. Там есть градация: чем младше пострадавший, тем тяжелее наказание — вплоть до пожизненного.
— Что будет происходить дальше?
— Дело Будейкина будет направлено в суд города, где находится потерпевшая девочка (мы пока не будем называть этот город. — Ред.), — там живут все свидетели. Она не из Санкт-Петербурга. Преступление совершалось Лисом в его квартире в Подмосковье, но он там действовал один, его этапировать можно, а всех свидетелей таскать, конечно, сложно.
В целом же, я уже говорил, сейчас, по большому счету, уже понятно, как надо действовать правоохранительным органам и Следственному комитету. Мы нашли эпизод, смогли возбудить дело и предъявить вменяемое, понятное обвинение. Дальше — суд. Алгоритм ясен — надо просто найти конкретного человека, который подталкивал конкретного ребенка к суициду. Но повторю: очень срочно нужно менять законодательство, в котором бы было сказано, что совершение целенаправленных действий, направленных на доведение до самоубийства другого лица, должно быть наказуемо вне зависимости от последствий. Написал ребенку: «Прыгай с крыши» или «Включай счетчик», — это преступление.
Мы — орган, осуществляющий предварительное расследование, выявили преступление, возбудили дело, арестовали подозреваемого. А есть правоохранительные органы, которые должны вести постоянную деятельность по профилактике и предотвращению преступлений. Мне видится, что надо создавать специальные подразделения, которые будут работать с детскими суицидами, мониторить, знать все и предотвращать.
— Так сейчас и делают многие волонтеры, которые после нашей публикации «Группы смерти» входят в эти группы, скринят переписки. Они все пересылают в следственные органы и нам. Только ощущение такое, что нигде по этим данным не ведется целенаправленной работы.
— Надо создавать специальное подразделение, которое вело бы контроль подобных переписок, что-то фиксировало и, параллельно, выявляло бы тех, кто раздумывает над совершением суицида. Вытаскивать детей. Нельзя дожидаться, когда произойдет очередной суицид.
Источник