Затраты на текущую кампанию «в защиту российских детей» могут исчисляться миллионами рублей. Об этом можно судить по конструкции сцены на марше 2 марта, наличию звукоусилительной аппаратуры с двумя экранами, на которых транслировались выступления ораторов на сцене, обеспечению участников марша всем необходимым реквизитом (транспаранты, флаги), наличию духового оркестра, а также масштабной промо-кампании, включающей в себя публикации в СМИ и раздачу листовок одиночными пикетчиками на выходах из разных станций метро. Вряд ли это могло обойтись меньше, чем в пару миллионов рублей. А если же считать проведение Всероссийского родительского съезда 9 февраля мероприятием в рамках подготовки к акции 2 марта, и учесть затраты на аренду Колонного зала Дома Союзов и ориентировочные расходы на проезд и проживание в Москве более полутора тысяч делегатов из шестидесяти регионов страны — то я бы навскидку оценил общую сумму не менее чем в 10 миллионов рублей. Источники финансирования этих расходов могли быть совершенно разными, как и формальными организаторами указанных мероприятий могли быть совершенно разные структуры, однако это не меняет сути дела, поскольку речь идёт, насколько можно судить, о единой кампании, поддерживаемой «Единой Россией» и Путиным, лично посетившим съезд 9 февраля. Надеюсь, никто не будет доказывать, что все эти мероприятия не стоили никаких денег.
В целом, сама идея защищать российских детей от чего-либо, что им угрожает (будь то в России или за рубежом) — безусловно, положительна. Если какие-либо общественные организации считают необходимым выходить на публичные мероприятия, декларируя такие требования — это тоже хорошо.
Плохо же это становится в случае, если подобные мероприятия организовываются по указке сверху, в пику значительной части общества, возмущённой неадекватной активностью власти, связанной в том числе с гнусным спекулированием на проблемах российских сирот, усыновлённых американцами, и политическим увязыванием этих проблем с принятием Соединёнными Штатами «Закона Магнитского», направленного против российских убийц, воров и коррупционеров, которые не преследуются российской судебной системой, целиком подконтрольной властям, покрывающим их.
Заявительница «Марша в защиту детей», лидер движения «Русские матери» Ирина Бергсет утверждает, что в Норвегии люди стоят в очереди, чтобы изнасиловать ее четырехлетнего сына, предварительно переодев его в костюм Путина.
Ее сына норвежский суд оставил на воспитание отцу Кнуту Бергсету.
Цель любого общественного мероприятия — в принципе, выразить публично некие требования к властям. Это естественно для независимых общественных объединений, политических партий и гражданских активистов, которые не обладают никакими инструментами влияния на принятие решений руководством страны. И, мягко выражаясь, весьма удивительно, когда публичные требования к власти выражаются так или иначе подконтрольными властям структурами, при живом участии и содействии очевидно проправительственных партий типа «Единой России», контролирующих парламент. Это к кому они обращают свои громогласные требования, в таком случае? Сами к себе? А красиво ли это выглядит, господа — если вы и без всяких маршей и митингов обладаете возможностью решать проблемы (в случае, конечно, если эти проблемы реально есть, а не высосаны из пальца в угоду политической конъюнктуре), но считаете необходимым что-то публично демонстрировать? Кому вы демонстрируете — уж не оппозиции ли? Уж не тем ли, кто 13 января выходил на Марш против подлецов, вы это демонстрируете? Ну, так бы и сказали — а то всякие высокие материи, «защитим детей», «не дадим губить», «Америка, руки прочь»…
Более того. Если уж кто-то очень серьёзно настроен решать проблемы российских сирот — странно, почему он посчитал более целесообразным потратить миллионы рублей на заведомо бесполезные публичные мероприятия (не способствующие общественной консолидации), а не направить эти миллионы тем же сиротам, в детские дома, на поддержку усыновителей и т.п.?
«Ежегодно в России убивают от 1500 до 1700 детей, из них каждый год не менее тысячи убиты своими собственными родителями. В 2010 году в России убито 1684 несовершеннолетних, в 2011 году — 1761.
Если вас интересует, откуда цифры, отвечу: например, из выступлений Павла Астахова. Правда, после того как Павел Астахов заинтересовался Америкой, он перестал сообщать нам российскую статистику.
Зато ее обнародовал Д.А.Медведев. Итоги 2012 года пока не объявлены, но в ноябре прошлого года Д.А.Медведев объявил, что за 9 месяцев 2012 года в России убиты 1292 ребенка. То есть по итогам года снижения не будет.
Это означает, что каждый день в России убивают от четырех до пяти детей.
При этом статистика неполна. В нее невозможно включить детей, которые просто бесследно пропали. За те же 9 месяцев 2012 года 10,978 несовершеннолетних числилось пропавшими без вести».
Итак, каждый день в России убивают от четырёх до пяти детей. Сколько раз Государственная Дума чтила их память минутой молчания? Я не припомню таких случаев. Если же Госдума не считает необходимым чтить память российских детей, убитых в России, минутой молчания — то почему она считает необходимым делать это в том случае, если российский ребенок погибает в американской семье? Почему убийство одного российского ребёнка в США вызывает у Госдумы столько негодующих эмоций, почему раздувается гигантский скандал, основанный на заведомо ложных заявлениях о его убийстве приёмными родителями, а на случаи гибели детей в России депутаты не считают необходимым реагировать таким же образом? Почему столько лет статистика гибели детей в России остаётся столь негативной, почему нет положительных тенденций, какие действия предпринимаются властями, чтобы изменить эту ситуацию, и куда смотрит и чем занимается детский омбудсмен Павел Астахов, для чего он вообще существует? Для своего пиара, светских раутов и похождений в Ницце? А чем занимаются депутаты? Им всем что — важнее текущая политическая конъюнктура? Им важнее продемонстрировать свою заботу о российских детях на публике — но не на деле?
Всё это выглядит очень лицемерно. Спекуляции на детях вообще особенно омерзительны. Интересно, в чью больную голову изначально пришла мысль сделать их элементами международной политической игры, и понимает ли он, какой репутационный ущерб понесла в связи с этим вся российская система власти (если, конечно, о её репутации вообще в принципе ещё что-то можно говорить)? Возможно, понимает — оттого и организовываются публичные мероприятия, преследующие, по большому счёту, цель самоубеждения в правильности своих действий. Однако и общество всё понимает.
Прискорбная ситуация.
Источник