Майдан и последовавшие за ним события ножом прошлись по спискам контактов, безжалостно вырезая половину, делая из вчерашних друзей заклятых врагов.. Что это? Как могут люди, за разумность которых ты вчера мог поручиться, сегодня проклинать тебя, твою страну, весь свет? Попытаюсь ответить.
Оговорюсь сразу — я не психиатр, и все нижеизложенное является лишь попыткой осмысления, а не официальным заявлением от имени медицины.
Вряд ли найдется сейчас человек, чей круг общения за последние полгода не понес потерь, связанных с украинскими событиями. И обе стороны остаются в недоумении — как же так, разумные же люди, но каждый считает другого идиотом. В одном отдельно взятом вопросе. И умным человеком — во всех остальных. Парадокс? Да. Этому парадоксу давно придумано имя. Как называется явление, когда человек способен трезво мыслить обо всем, кроме одной темы? Это называется болезнь. Психическое заболевание или пограничное с ним состояние. Но пойдем по порядку.
Вот, например, пост, концентрированно излагающий взгляды одной из сторон в таких спорах:
(09-06-2014 06:50:59) Моноэтническое государство)) Украина для украинцев)) Украина це Европа)) Назло русским разместим элементы ПРО на их границах, вступим в НАТО, но при этом требуем УВАЖЕНИЯ, содержания и невмешательства))
Территория, даже не государство не имеющая союзников, денег и армии, не является более субъектом отношений, а исключительно объектом, на котором любой ценой должна быть обеспечена безопасность Российской Империи. Не взирая на потери враждебно настроенного по отношению к нам населения. Это вопрос существования русского мира.
Оставим в стороне историческую и логическую состоятельность данного заявления. Каков его основной посыл? Оправдать. Оправдать действия России разными, с позволения сказать, «аргументами»:
1. Украина сама «плохо себя ведет»
2. Украина вообще не государство
3. России нужно себя защищать
4. и т.д.
Количество и качество «аргументов» говорит о настоятельной, на грани истеричности, потребности говорящего ОПРАВДАТЬ. Откуда такая потребность? Оправдать власть, которая с самим говорящим, с его же народом, от имени которого он выступает, обращается еще хуже, чем с Украиной?
Такая потребность не нова. Она обрела имя в 70-е годы, когда захваченные террористами заложники, не имея возможности влиять на ситуацию, на собственную судьбу, через некоторое время начали проникаться к захватчикам какой-то странной симпатией. Начали их для себя оправдывать. Их жизнь полностью зависела от террористов. Захотят — убьют, захотят — оставят жить. В состоянии длительного стресса, страха они искали для себя хоть какую-то возможность на что-то надеяться. «Они не должны нас убить. Я хочу в это верить. Почему не должны? А потому что они… да они хорошие на самом деле! Они добрые. Они нас не убьют». Такими мыслями бедолаги давали себе надежду, чтобы не было слишком страшно. Часами неосознанно выискивали положительные стороны, малейшее движение, не слишком грубо сказанное слово, чтобы можно было верить в то, что те, с кем они имеют дело — хорошие. И не убьют. И находили, и сами себя убеждали в том, что это на самом деле замечательные люди, куда лучше тех, которые, например, сейчас прыгают вокруг, пытаясь заложников спасти, но ничего пока не добились.. По месту событий это явление было названо Стокгольмским синдромом.
Состояние, когда не имеешь возможности защищаться, сопротивляться и полностью зависишь от чьей-то воли, для нормального, здорового сознания неприемлемо Инстинкт требует избавиться от этого состояния, унизительного для мыслящего существа, и чем более оно мыслящее — тем более унизительного. Обратите внимание — наиболее яростными пропагандистами «русского мира» часто оказывается интеллигенция. Люди, наиболее чувствительные к попыткам ограничить право на свободное мышление. Они яснее других чувствуют, как их медленно, но верно окружают, чтобы окончательно взять в заложники. Они пытаются сопротивляться — но тщетно. В современной России это уже невозможно. Бежать? Многим некуда. А иных и не выпустят. Паника. Страх. Стресс. И с этим надо как-то жить дальше. Когда человек оказывается перед необходимостью жить под постоянным стрессом, он ищет возможность с ним «договориться». Помириться. Сродниться. И — вот он, старый знакомый, Стокгольмский синдром.. «Они нас не посадят. И не убьют. Они на самом деле хорошие. И делают они все правильно, если подумать.» Вот только, когда мышление ограничено чувством страха за собственную жизнь, «подумать» получается только в одну сторону — в положительную. Остальное блокируется этим самым страхом. Это болезненная, нездоровая форма функционирования мышления. Это болезнь. Или «пограничное состояние» — кажется, так это называют. Это надо лечить. Но лечить такое количество пациентов просто некому.
Во многих случаях дело осложняется еще и чувством вины. Те, кто голосовал за Путина, за Единую Россию — они прекрасно осознают, что голосовали не за то, что получили в итоге. И теперь им страшно не только за себя, но еще и страшно отвечать за то, что они наделали. Те, кто работал и продолжает работать на власть — им тоже страшно, и они тоже испытывают чувство вины. Нормально жить с этим невозможно, нужно как-то себя оправдать и успокоить — да нет, мол, не замешаны мы в этих преступлениях власти, нам не придется отвечать. Нам не надо прятать глаза от тех, кого сажают. Потому что на самом деле власть — хорошая! И она нас не убьет.. А вдруг все же убьет?.. Нет-нет, об этом даже думать нельзя! Она хорошая! Она мудрая! она нас не убьет.
Как, спросите вы, можно видеть, что творится в стране и на границе — и не видеть? Читать новости — и ничего не вычитывать? Противоречить самому себе и не замечать этого? Все это может больной разум. Разум, не выдержавший длительного стресса, многолетнего страха, отсекающий все, что пугает. Ищущий спасения в Стокгольмском синдроме.
Не оскорбляйте таких людей. Они больны. Им надо помочь. И прежде всего, как говорят в инструкциях, «устранить источник травмы».