Великий князь Николай Константинович Романов был изгоем в царской семье. К этому привели клептомания князя, а затем бесконечные романы с девочками-подростками и мальчиками. Двор выслал великого князя в Туркестан, но и там продолжал позорить царскую семью: ко всем перечисленным бедам прибавилась жизнь в собачьей стае. Затем три года Николай Константинович провёл в Крыму, где видные психиатры поставили ему неизлечимый диагноз: «нравственное безумие».
Великий князь по рождению и неугомонный бунтарь по характеру, неоднократно приветствовавший Февральскую революцию и Временное правительство, Николай Константинович Романов, возможно, одна из наиболее противоречивых фигур своего времени. В мемуарах родственников и на страницах официальных изданий его имя практически не встречается. Он стал «августейшим больным», о котором его родственники, включая царя Николая II, предпочитали забыть, чтобы не наводить позор на семью. О том, что привело великого князя к «нравственному безумию», пишет историк Анна Лаврёнова в статье «Августейший больной», жандармы и психиатры: «Крымские каникулы» великого князя Николая Константиновича (1901-1904 годы)» (журнал «Новый исторический вестник», №1(51).
Помешанный на девочках и мальчиках
Итогом бурной молодости и роковой страсти юного аристократа к американской танцовщице Фанни Лир стала скандальная история варварского похищения бриллиантов с оклада иконы, принадлежавшей матери Николая Константиновича, великой княгине Александре Иосифовне. В ходе расследования выяснилось, что все улики неопровержимо указывают на виновность любимого сына Николы, но тот отпирался и старался свалить вину на адъютанта. Шокированное семейство, дабы избежать скандала, назначило врачебное освидетельствование, выводы которого, впрочем, были предрешены заранее: «какой бы ни был его результат, объявить его для публики больным душевным недугом и запереть».
После этого до конца своих дней великий князь сделался изгоем и большую часть жизни прожил в Туркестане, увлечённо занимаясь орошением пустыни.
О «крымских каникулах» великого князя, проведенных в Балаклаве, написано мало, а между тем эти три года, проведенные под пристальным жандармским надзором, позволяют наиболее точно судить о нравственности и психологии «августейшего больного». Тем более что именно там, в Крыму поставили диагноз великому князю видные психиатры.
В.К. Николай Константинович с матерью Великой Княгиней Александрой Иосифовной и сестрой Верой, 1870 год
Большинство исследователей склонны видеть основную причину злоключений великого князя в его тайном, противозаконном венчании с 15-летней гимназисткой Валерией Хмельницкой, однако документы позволяют предположить, что история с венчанием стала лишь последней каплей.
Сама по себе попытка завязать отношения с «неподходящей персоной» была для великого князя далеко не нова.
Первой его спутницей жизни после злополучной истории с бриллиантами стала А.А.Демидова, урожденная Абаза, с 1874 по 1877 годы «как кошмар, как привидение» преследовавшая опального члена императорской фамилии, которого надзирающие лица безуспешно пытались скрыть от неё в Ореанде, Умани и Тыврово. Старания их были напрасны: энергичная Демидова то и дело находила возможность поселиться вблизи возлюбленного. Так, в 1876 году она тайком пробралась к великому князю, который на протяжении 10-ти дней прятал её в своей гардеробной.
В 1878 году в Оренбурге, где великого князя в очередной раз пытались спрятать от настойчивой любовницы, тот снова шокировал общественность, женившись на 17-летней дочери местного полицмейстера, Надежде Александровне Дрейер. В браке с великим князем Дрейер родила двоих сыновей — Артемия (1878) и Александра (1887). В 1899 году Николай II пожаловал ей потомственное дворянство и фамилию Искандер. Так Н.А. Искандер, урожденная Дрейер, стала единственной признанной супругой «августейшего больного».
В 1883 году, уже в Туркестане, великий князь снова ударился во все тяжкие: совратил несовершеннолетнюю дочь полковника Берхмана и, предполагая на ней жениться, захотел удалить от себя Надежду Александровну. Чтобы скрыть свою связь, он собирался обвенчать Берхман с есаулом казачьей артиллерии и пьяницей Мансуровым, но её отец воспротивился этому и пожаловался военному губернатору, так что с идеей женитьбы Николаю Константиновичу пришлось распрощаться.
Впоследствии, живя в степи, он вступил в любовную связь с 16-летней казачкой Дарьей Часовитиной, которую купил у отца — казака Елисея Часовитина — за 100 руб. Это, однако, не помешало ему устраивать оргии с сартянками и иметь половые отношения как с ними, так и с мальчиками.
Но к началу 1900-х масса отягчающих обстоятельств приблизилась к критической.
Психиатры Павел Розенбах, приват-доцент Императорской военно-медицинской академии, и Владимир Хардин, директор Творковской психиатрической лечебницы, посланные обследовать его состояние летом 1900 года, были поражены условиями жизни, всей обстановкой и привычками великого князя.
Проживая в роскошном дворце, Николай Константинович занимал всего одну комнату с низким потолком, проводил в ней большую часть дня в окружении полдюжины собак, тут же справлявших естественные надобности. Постель великого князя была устроена на полу; ложась спать, он раздевался донага и окружал себя собаками. Ежедневно к нему являлся брадобрей, который брил ему не только лицо и голову, но и все тело. В постели великий князь оставался по полдня, там завтракал, а одевался лишь к обеду, после чего отправлялся на прогулку.
Жизнь в Крыму
29 июня 1901 года «августейший больной» прибыл в Балаклаву. Ему шёл 52-й год.
Распорядок дня со времен Туркестана не сильно переменился: великий князь до самого обеда оставался в «постели» на полу, окружённый собаками, читал газеты и гонялся с пинцетом за отдельными волосками, которые пропустил брадобрей, а днём катался в экипаже. К требованиям гигиены, диеты и общепринятым приличиям великий князь относился отрицательно. Если летом он ежедневно принимал ванны морской воды, то с наступлением зимы неделями пренебрегал гигиеническими процедурами. В тёплое время года великий князь ходил по дому босиком и совершенно голый, накинув на плечи кусок кумача в форме плаща и не стесняясь в таком виде выходить на балкон на потеху зевакам.
Великий князь Николай Константинович с женой Надеждой Александровной
Великий князь атаковал окружающих настойчивыми просьбами привести ему «красную даму». Дошло до того, что великий князь стал добиваться привода какой-либо «девочки» или «мальчика», что-нибудь попроще — «в платочке», лишь бы помоложе. Причём он советовал обращаться не к девушкам, а к их матерям, и ставить непременным условием своего сближения взятие у матери и дочери подписки в том, что они «никаких к Великому князю претензий не имеют». Не ограничиваясь просьбой о «девочках», «августейший больной» настойчиво добивался, чтобы ему разыскали «мальчика», но отнюдь не юношу, а подростка лет 12-ти.
Диагноз: нравственное безумие
Регулярные медицинские осмотры засвидетельствовали неплохое физическое состояние великого князя при явном наличии душевной болезни, которую доктор Бильвайс диагностировал так: «Folie morale» — «нравственное безумие».
Сходный диагноз — «Moral insanity», «нравственное помешательство» — поставил перед высылкой великого князя из Туркестана и профессор Иван Мержеевский, один из основоположников русской психиатрии. Согласился с этим диагнозом и приват-доцент Розенбах, вторично приглашённый к великому князю, уже в Балаклаву.
По мнению Мержеевского и Розенбаха, «нравственное помешательство» могло или явиться следствием перенесенного великим князем в юности сифилиса, или иметь наследственное происхождение, поскольку у его матери, великой княгини Александры Иосифовны, нервные расстройства доходили до галлюцинаций.
17 декабря 1901 года в Балаклаву приехал 43-летний приват-доцент Московского университета Владимир Сербский. «На основании всех собранных мною данных, а также личного наблюдения я должен всецело присоединиться к заключению докторов Розенбаха и Хардина, что Великий князь Николай Константинович страдает психическим расстройством в форме дегенеративного психоза с притуплением нравственного чувства», — написал Сербский.
Надежда Александровна с Николаем Константиновичем и его братом Константином (поэт К. Р.)
В мае 1904 года великий князь наконец покинул ненавистную Балаклаву: его перевезли в Ставрополь. Такой переменой в своей судьбе он, скорее всего, был обязан сестре Ольге, греческой королеве, посетившей Балаклаву в июне 1903 года, и её последующим ходатайствам перед Николаем II. Спустя ещё почти три года, 15 апреля 1906 года, Николай II позволил великому князю вернуться в Ташкент.
До гибели российской монархии оставалось менее 11-ти лет. Николай Константинович Романов переживет её почти на год.
• У Надежды Александровны и Николая Константиновича было два сына — Артемий и Александр Искандер. Младший погиб во время гражданской войны, а старший умер в эмиграции. Ещё на родине он стал отцом девочки Натальи, взявшей фамилию отчима — Андросова. Долгие годы внучка великого князя выступала в парке Горького с захватывающим трюком — мотогонки по вертикальной стене и была нетитулованной королевой богемной Москвы, подругой и любовницей Нагибина, Галича, Евтушенко, Вознесенского.
Источник