1 апреля губернатор Кемеровской области Аман Тулеев подал в отставку. До этого его отставка могла состояться несколько раз — последний из них в июне 2017 года, когда главы региона не было на работе несколько месяцев. Однако Тулеев раз за разом убеждал Кремль в своей эффективности. В статье для Carnegie.Ru журналист ИД «Коммерсантъ» Андрей Перцев рассказывает, как Тулеев выстроил работу в области и что оставил своему преемнику — «варягу» Сергею Цивилеву. C разрешения Московского центра Карнеги мы публикуем эту статью целиком.
Владимир Путин и Аман Тулеев, 30 октября 2014 года
Замена тех глав регионов, кто пришел к власти еще в 90-х годах, всегда была для Кремля непростой задачей. Прежде всего это касалось территорий с особыми, авторитарными методами управления — Кемеровская область, Татарстан, Башкирия. Политические старожилы выстраивали там свою жесткую вертикаль, которая работала на федеральных выборах в пользу центра, но старалась не пускать Москву в свои внутренние дела.
Такие отставки готовились годами. Кремлю, с одной стороны, нужно было выстроить единообразную для всей страны модель управления регионами и разобраться с альтернативными центрами влияния — то есть с губернаторами, которые могли проявлять самостоятельность. С другой — президентская администрация боялась потерять управляемость в этих субъектах. Вся система власти в них была заточена под главу. Еще с 1990-х на выборах в регионах побеждали губернаторские блоки, их представители формировали крепкие провластные пулы в заксобраниях. В большинстве муниципалитетов главы были поставлены региональным руководителем.
Перед Кремлем вставало несколько серьезных вопросов. Как поведут себя жители после отставки тяжеловеса? Сможет ли его преемник обеспечить нужные Москве результаты федеральных выборов? На чем базировалась эти результаты — на коррекции реальных итогов, или играла роль популярность и авторитет главы? Действовать приходилось осторожно, где-то Москва шла на уступки (Ментимер Шаймиев в Татарстане оставил преемника Рустема Минниханова), где-то, наоборот, рисковала и проводила жесткие зачистки, как в случае с Рахимовым.
Культ личности
Аман Тулеев — предпоследний представитель губернаторов-тяжеловесов (в Белгородской области Евгений Савченко работает последний по закону срок) — уволился 1 апреля по собственному желанию после пожара в торговом центре «Зимняя вишня», где, по официальным данным, погибло 64 человека. Однако неожиданным этот уход не назовешь. В начале марта вице-губернатором области стал варяг — гендиректор угольной компании «Колмар» из Якутии Сергей Цивилев. Сразу стало понятно, что Тулееву недолго осталось работать на своем посту — топ-менеджер такого уровня на пост замглавы региона просто так не пришел бы.
Кажется, губернатор должен был постепенно передать дела новому заместителю и относительно спокойно покинуть пост. Вряд ли кандидатура Цивилева полностью устраивала Тулеева, он бы предпочел видеть в качестве преемника представителя своей команды — вице-губернатора Владимира Чернова или мэра Кемерова Илью Середюка.
Разговоры об отставке Тулеева ходили с 2015 года — тогда истекал очередной срок его полномочий, и администрация президента прощупывала почву для назначения нового врио. Но Аман Тулеев отбился. Отбился он и в 2016 году, когда силовики арестовали двух его ключевых замов и близкого к региональной власти бизнесмена. Не ушел Тулеев и в 2017-м, когда из-за болезни не смог работать несколько месяцев. В июле в области ждали отставки и назначения нового губернатора — мэра Нижнего Тагила Сергея Носова, который даже посетил Кемерово, но в итоге Тулеев вернулся на свой пост и продолжил работать.
Тулеев выстроил особую систему управления, которую и продавал Кремлю. В Кемеровской области сохранился культ личности губернатора. Назначенный еще Ельциным в 1997 году как представитель протестующих шахтеров, Тулеев в том же году триумфально выиграл выборы. Роль выразителя народной воли постепенно трансформировалась — волю начали контролировать, а потом и управлять ею.
Одна из центральных несущих конструкций тулеевской политической системы — соглашение о социально-экономическом сотрудничестве с собственниками ключевых предприятий области. Компании обязуются строить и ремонтировать школы и детские сады, открывать спортивные комплексы и детские площадки, организовывать праздники и помогать нуждающимся. Более того, в этих документах есть пункты о достижениях определенных показателей по прибыли и инвестициям.
Подобные механизмы взаимоотношений власти и крупного бизнеса (особенно в части социалки) есть во многих регионах, но особых распиаренных соглашений нет, а «благотворительность» воспринимается прежде всего как добрая воля самого бизнеса. В Кемеровской области на первом плане всегда были усилия губернатора, который, по версии местных СМИ, принуждал коммерсантов делиться благами с простым народом.
Идея очень простая и популярная — многие сторонники Владимира Путина, например, сожалеют, что он не смог как следует приструнить олигархов и заставить их отдать часть прибыли на общее благо. А вот Аман Тулеев смог, пускай и в масштабах Кемеровской области. Забыть эти заслуги сложно — на зданиях и даже скамейках в Кузбассе есть таблички, которые напоминают, кого надо за все благодарить. Кроме того, бюджет области обеспечивает много тулеевских социальных выплат и льгот, акцент в их продвижении опять же делается на губернаторской фамилии.
Народный герой на пустом поле
На волне тулеевской популярности в Кемеровской области прошла полная зачистка политического поля. Все, с кем губернатор вступал в конфликт, в том числе его бывшие соратники, просто покидали регион. В числе уехавших бывший депутат Госдумы от КПРФ Нина Останина, глава фракции «Единой России» в Госдуме Сергей Неверов. Централизация управления в руках губернатора в Кемеровской области была предельной, именно поэтому Тулеев мог позволить себе сохранять демократические формальности типа выборности мэра Кемерова.
Иногда глава области перетряхивал муниципальные власти, критиковал их, хотя крупными городами, Новокузнецком и Кемеровом, уже давно руководят бывшие замы губернатора. Населению такая политика нравилась — крупные чиновники получают по шапке, их увольняют, идет ротация. На замену в администрации городов приходили новые заместители главы области.
С бизнесом губернатор выстроил особые отношения. С Тулеевым надо было дружить — он мог не пустить нового игрока на территорию либо выжить неугодного бизнесмена (так, например, произошло в 90-х годах с Михаилом Живило, который отказался финансировать социальный фонд области). Кроме того, многие ключевые предприятия в регионе принадлежат Сибирскому деловому союзу — его возглавляют Владимир Гридин и Михаил Федяев, одни из самых близких к Аману Тулееву людей.
Кемеровский губернатор сознательно делал из себя народного героя, полумифического персонажа — подавал Кремлю сигналы, что без него Кузбасс снова может превратиться в горячую точку. В Москве помнили девяностые, когда шахтеры стучали касками возле Белого дома и перекрывали железнодорожные магистрали. Скорее всего, поэтому Аман Тулеев задержался на своей должности дольше других авторитарных коллег. Если бы не проблемы со здоровьем, он бы и дальше продолжал отбиваться от федерального центра.
Значит ли это, что кемеровский губернатор выстроил эффективную систему управления? Нет. Область так и осталась монорегионом, который получает основные доходы от добычи угля и зависит от колебания цен на него. Долги бюджета сопоставимы с его годовыми доходами. На шахтах дружественных Тулееву собственников происходят аварии и гибнут шахтеры.
Протестный дух в регионе не выветрился: в 2010 году после аварии на шахте «Распадская» шахтеры даже перекрывали железную дорогу, в 2017-м в Новокузнецке люди выражали недовольство открытым способом добычи угля и требовали его прекращения, протесты начались и после пожара в торговом центре «Зимняя вишня».
Многие годы эти проблемы отходили на второй план из-за блестящих результатов власти на выборах: «Единая Россия» в думской кампании 2016 года получила в Кемерове 77% голосов при явке 86%, примерно такие же показатели были у Владимира Путина в 2018-м. Протестов эти результаты не вызывали — значит, с этой частью работы Тулеев справлялся, и в Кремле предпочитали его не трогать хотя бы до президентских выборов.
Сейчас уход кемеровского губернатора воспринимается как реакция на пожар в торговом центре. Об этом он сам объявил в обращении: «Потому что с таким тяжелейшим грузом работать на посту губернатора нельзя. Морально».
Скорее всего, кемеровский губернатор заставил Кремль пойти на последнюю уступку. После аварии источники РБК в администрации президента заверяли, что Тулеев проработает еще несколько недель, а может, и месяцев и должен разобраться с последствиями пожара. Технологический смысл такой задержки был понятен: губернатор должен был принять на себя весь негатив от трагедии, а за это время Кремль смог бы еще раз подумать о его преемнике. Изначально планировавшийся как преемник Сергей Цивилев на митинге показал себя не с лучшей стороны — заявил, что Игорь Востриков, который в пожаре потерял всю свою семью, пришел «пиариться» (впрочем, потом чиновник встал перед протестующими на колени). Но Тулеев не дал центру свободы маневра. Он ушел в отставку, а врио стал Цивилев.
Тщательно зачистивший политическое и медийное поле в Кемерове, Тулеев все реже ориентировался на общественные настроения, хотя раньше умел это делать. Губернатор забыл, что он публичный политик. Политика для него переместилась на уровень отношений с центром. Его заявление, что после пожара на площади протестовали «двести бузотеров», а не родственники погибших, было далеко не первой такой реакцией на протесты. После аварии на шахте «Распадская» в 2010 году шахтеры в Междуреченске перекрыли железную дорогу — они требовали соблюдения правил безопасности в тоннелях и повышения зарплаты. Тулеев в ответ заявил, что протестовали «безработные либо лидеры преступных группировок Междуреченска». В прошлом году активистов, которые вышли на митинг против открытой добычи угля, Тулеев назвал «отморозками».
Это вполне сознательная тактика — губернатор доказывает Кремлю, что протестуют маргиналы, на которых не надо обращать внимания, в регионе порядок и угрозы массового недовольства нет и в помине. Отсюда и извинение перед президентом за произошедшее «на территории». Кемеровский губернатор давно понял правила вертикали и общения с центром, а может, в чем-то их и сформулировал.
Кемеровский эксперимент
Новый врио губернатора Сергей Цивилев — человек центра. Он также не очень адекватно реагирует на протест. Через несколько дней после митинга он заверил спецкора «Коммерсанта» Андрея Колесникова, что на колени не вставал, а свои слова Вострикову о «пиаре на костях» оправдал. «Они на митинге стали нападать на Владимира Чернова [вице-губернатор региона], потом на губернатора… Но власть должна быть сильной! …Диалог должен быть в уважительной форме! …И я буду реагировать, и реагировать жестко, кто бы это ни был… Это попытка дискредитации власти!» — заявлял он.
Сергей Цивилев на комбинате «Инаглинский» угледобывающей компании «Колмар», 20 февраля 2018 года
Уже после назначения врио Цивилев предложил построить на месте «Зимней вишни» детский технопарк. Чиновник преподносится жителям региона как профессионал в угольной отрасли, человек, который знает проблемы и понимает шахтеров. При этом в угольную отрасль Сергей Цивилев пришел сравнительно недавно — в 2012 году. Новоназначенный врио — военный, служил на флоте. В 90-х возглавлял службу безопасности банка «Аэрофлот» в Санкт-Петербурге.
Затем Цивилев возглавил юридическую фирму «Нортэк», в сотрудничестве с Игорем Соболевским. ФИО Соболевского из «Нортэка» полностью совпадают с ФИО бывшего замглавы Следственного комитета Игоря Соболевского. Те же фамилия-имя-отчество звучат в переговорах членов тамбовской ОПГ, арестованных в Испании. Они упоминают о встречах с неким Игорем Борисовичем Соболевским, говорят об оплате лечения для него. Один из влиятельных санкт-петербургских юристов сказал, что «Нортэк» не был значимым игроком на белом рынке юридических услуг Северной столицы. «Значит, это была контора для своих — решали какие-то вопросы, используя связи», — уверен он. Далее не самым понятным образом Цивилев оказался одним из ключевых партнеров Геннадия Тимченко в группе «Колмар», которую структуры миллиардера приобрели у Михаила Прохорова.
В этом смысле назначение Цивилева — важный прецедент в региональной политике. Биография этого человека не самая прозрачная — про жизнь Цивилева до «Колмара» мало что известно. У других назначенцев, включая молодых бюрократов, пункты жизненного пути отслеживались легко. Можно сказать, что новый кемеровский врио — человек Тимченко. Можно предположить, что его назначение выгодно бизнесменам Андрею Бокареву и Искандару Махмудову, которые владеют активами в регионе и имеют отношение к «Колмару». Но, не зная ответа на вопрос, каким образом глава странной юрфирмы попал в «Колмар», атрибутировать Цивилева какой-либо группе влияния сложно.
Еще одна новация — назначение прямого варяга в авторитарный регион с ярко выраженными местными особенностями и патриотизмом. Татарстан возглавил человек из команды Шаймиева; глава Башкирии Рустем Хамитов — хотя бы местный, причем в Башкирии сохранялись независимые от Рахимова группы влияния. Эксперимент с Цивилевым получается достаточно смелым, потому что в Кемеровской области все — от заксобрания до муниципальных глав — пронизано влиянием Тулеева.
Назначение Сергея Цивилева станет тестом, насколько вообще такая система поддается безболезненному демонтажу и насколько федеральная вертикаль сильнее отдельно выстроенной региональной. Нельзя сказать, что кандидатура для этого демонтажа подобрана очень удачно. У Цивилева нет сработавшейся команды, которая сможет действовать в кризисных условиях. Судя по публичным выступлениям, нового врио нельзя назвать харизматичным политиком, а в выборной кампании во враждебной среде это качество очень нужно — например, для общения с новокузнецкими протестующими.
Наконец, остается вопросом, входит ли в задачу Цивилева ликвидация «тулеевского социализма», которым пока тихо недовольны собственники предприятий и который привел регион к долгам.
Эксперимент с не самым удачно подобранным варягом в потенциально протестном регионе покажет, насколько крепки немногочисленные региональные обособленные вертикали, насколько их лидеры по-настоящему популярны, наконец, насколько управляемы на этих территориях выборы. Если Цивилеву удастся привести Кемеровскую область к общероссийскому знаменателю, то Кремль продолжит наступление на оставшиеся особые регионы. В первую очередь это Татарстан, где местные влиятельные группы сохранили полное влияние как на политическую систему, так и на ключевые предприятия республики.