— Это что, смена амплуа? — спросила, имея в виду последнюю роль Игоря Скляра — Бенедетто в «Узнике замка Иф» по роману «Граф Монте-Кристо».
— Вы имеете в виду, что обаятельные белозубые рубаха-парни вдруг превратились в эдакого маньяка-разбойника! Конечно, это смена амплуа, и я очень доволен приглашением на такую роль. Хотя амплуа — понятие очень узкое, оно обедняет и актеров, и зрителей.
— Часто ли вы отказываетесь от однотипных сценариев!
— Да, материал все идет и идет, а я уже вроде пережил его, меня совсем другое интересует. Приходят даже сценарии, ну явно рассчитанные на недалеких людей. Где гарантия, что после одного-двух-трех отказов я не буду полностью забыт! Приходится выбирать из того, что предлагают. И все же я не боюсь отказываться, если меня что-то не устраивает в роли или режиссере. В этом мы с Наташей похожи.
— Действительно, «Мосфильм» приглашал меня недавно на главную роль в «Сердце не камень» по А. Н. Островскому. А я взяла и не поехала. Пьесу не люблю, роль — чужая. Ну, зачем я буду отрывать время от семьи, театра! Так же отказалась от роли Доринды в «Тартюфе» на Ленинградском телевидении.
— Тем не менее вам, кажется, удалось найти «своего» режиссера.
— Если третья работа у одного режиссера называется именно так — что ж, я согласна. Мне нравится работать с Владимиром Хотиненко, нравятся его картины. Правда, в «Зеркале для героя» роль была не очень большая — молодая мама конца 40-х. Но в новом фильме… Впрочем, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. А вообще-то, я даже не знаю, что вспомнить в кино. Пожалуй, только «Личное свидание» А. Лебедева на «Ленфильме». Вот и все.
— А вам, Игорь, со «своим» режиссером пока не везло?
— К сожалению. Я бы с удовольствием назвал так Карена Шахназарова и, надеюсь, еще назову. Это человек не только тонко и точно чувствующий, но и очень добросовестный. Перед тем, как начать съемки «Мы из джаза», он целых 3 месяца «натаскивал» нас.
— Работа у Шахназарова стала вашим взлетом. А падения… Вам пока удавалось их избегать!
— Не знаю. Мне кажется, нельзя самому оценить, где у тебя яма, где пригорок. Вспоминаю, как после нашумевшего дипломного спектакля «Братья и сестры» по Ф. Абрамову в ЛГИТМиКе, поставленного Додиным, весь наш курс отправили в Томск создавать молодежный театр. Театра мы так и не дождались — но прожили там почти год. Помнишь!
— Кошмарную зиму в Томске! Конечно. Это был 1979 год. Холода стояли страшные. Почти всю зиму мы с Игорем проболели. А платили по больничному 50 рублей в месяц. В магазинах ничего не было, кроме хлеба и тортов. Я выходила на кухню и плакала — очень хотелось есть.
— Итак, после Томска в вашей жизни все более-менее наладилось…
— В общем, да. Хотя проблем — миллион. Меня почему-то все время спрашивают: какая у вас машина, квартира, дача! Считают, что я получаю бешеные деньги, мне все доступно, все позволено. Да нет у меня ни квартиры, ни машины, ни дачи!
— Мы живем в коммуналке, в 17-метровой комнате, с жуткими соседями-алкашами, которые считают, что пить — это нормально, свинарник в квартире — тоже нормально. А нас называют «сотрясателями воздуха». Мы для них бездельники, что ли.
— Наташа, а вам не мешает в семейной жизни то, что у вас с Игорем одна профессия и вы почти никогда не расстаетесь! Учились вместе, теперь работаете в одном театре.
— Мы понимаем друг друга. Я знаю, что работа — сумасшедшая, и в быту стараюсь предъявлять к Игорю поменьше претензий. Он — ко мне. Правда, иногда хочется чуть-чуть поскучать, побыть врозь. Выручают гастроли и съемки. А в прошлом году впервые за 10 лет удалось отдохнуть вместе. И то после двухмесячного «скучания».
— Кстати, Наташа, как вы относитесь к популярности мужа!
— Мудро. А если серьезно, сначала меня очень нервировали постоянные звонки поклонниц. А теперь вижу, как тяжело удержаться на гребне, как много надо работать. И все понимаю…
— …и помогаете.
— Нет. Игорь очень самостоятельный. Это качество чисто мужское и такое… пленяющее.